Некроманты, как и саперы, ошибаются только один раз...
Это часть достаточно большого отыгрыша меня и julia_monday, обработанные части которого я все же решил выкладывать логическими кусками, объединенными одним общим названием Падение Маэглина (для которого также будет специалиальный тэг - ПМ). За основу был взят не только печатный Сильмариллион, но и Падение Гондолина. Если у кого-то появится желание, то могу потом собрать все куски в отдельный файл.
Часть перваяГондолин, год пятьсот третий от прихода нолдор в Белерианд, весна
Он падал. Хватаясь руками за пустоту в бессильной попытке удержаться хотя бы за что-нибудь, чтобы не рухнуть на острые, жадно выставившиеся камни. Снова и снова, он кричал до исступления, но крик не мог замедлить неминуемого падения, как бы он ни надрывал горло. Он летел, моля об избавлении, обреченно понимая, что оставшихся долей мгновения не хватит на то, чтобы спастись. Удар разрывает сознание надвое, но тело все еще продолжает катиться вниз, переворачиваясь и скользя, а в ушах снова эхом звучит голос отца, говорящий слова проклятия...
Маэглин в ужасе вскинулся на постели, схватившись за грудь. По бледному лицу градом катился пот, а воздух словно отказывался проникать в легкие. Опять. Снова этот сон. Кошмар, что преследует его с самой казни. Как же он ненавидит этот сон. Это пророчество, что не дает спокойно вдохнуть. Сын Темного Эльфа отер ладонью лицо, понемногу успокаивась, и недовольно поморщился на проникающий сквозь плотно завешенные окна солнечный свет. Как и отец он предпочитал полумрак и не любил долго оставаться на ярком солнце, и потому все окна в его покоях всегда были закрыты плотными гобеленами. С усилием потерев тонкую переносицу, Маэглин отогнал остатки неприятного сна и выбрался из постели. Судя по теням на полу, был уже почти полдень, а ему еще нужно было сходить на площадь Главного Рынка за некоторыми ингридиентами и припасами для дальнейшей работы. Поэтому быстро ополоснувшись и перекусив фруктами и орехами в меду, глава Дома Крота облачился в простые, хоть и украшенные хитрым плетением одежды, накинул на голову и плечи широкий темный шарф и, прихватив с собой вместительную плетенную корзину, отправился по делам.
Преобретя почти все необходимое и перекинувшись парой слов с торговцами, принесшими последние новости о небывалом цветении на равнине, Маэглин уже собирался закончить покупки и отправиться в мастерскую, как спиной, а точнее каждой частицей предательски затрепетавшей фэа, ощутил ее приближение. Даже тонкий слух рудознатца не в силах был различить поступь Келебриндали, но ему это не было нужно. Он чувствовал ее присутствие как свет солнца сквозь плотно зажмуренные веки. Ее фэа ослепляла его белизной снежных вершин, но он рад был навсегда погрузиться в нее, не видя и не ощущая ничего, кроме этой чистоты. Но так же, как заоблачные вершины Эхориат, она была холодна и недосягаема. Он же был сыном сумерек и должен был в сумерках оставаться. Однако, это не избавляло от необходимости соблюдения правил вежества. Племянник Владыки Гондолина не мог не поприветствовать его единственную наследницу, и потому Маэглин, приветливо улыбнувшись, повернулся к приближающейся Идриль.
- Приветствую тебя, белоснежный цветок Поющего Города, да будет светел твой путь, прекрасная Идриль, супруга доблестного Туора. - Маэглин поклонился, приложив правую руку к сердцу. Шарф, шелестя легким шелком по складкам одеяния, съехал на спину, обнажая иссиня-черные волосы, собранные в густой длинный хвост и забранные стальным кольцом с тонкой чеканкой.
***
Этим утром Идриль проснулась в плохом настроении. Ей снова снился ужасный сон - что-то про кровь, и смерть, и огонь, и черный дым... Такие сны стали ей сниться со времени прихода Туора в Гондолин. Но не он был их причиной, не он нес тьму в себе - это она ясно видела. В его сердце не было даже тени зла, веселое и ясное дитя Солнца - вот кто такой был Туор, Туор Золотой, Туор Светлый, Туор Благословенный... Если все люди такие, то счастливы те эльфы, что живут рядом с ними за кольцом гор... Эти мысли сразу же отвлекли ее от сна и она потянулась к мужу, который обнял и приласкал ее - и тень ушла. Почти.
Эарендиль в кроватке рядом заплакал - быть может, чувствуя настроение матери. Идриль тут же подняла его на руки, погладила по золотистым волосикам - и он успокоился. Он еще такой маленький, ему всего месяц - но такой красивый! Идриль знала, что для любой матери ее ребенок - лучший в мире, но необычную красоту новорожденного отмечала не только она, но все, кто его видел. И это не было преувеличением, годным, чтобы польстить королевской дочке - она чувствовала, что похвалы говорили искренне.
Туор с улыбкой смотрел на жену и сына - они так прекрасны вместе, как два ясных солнышка - побольше и поменьше! Идриль же переводила взгляд с мужа на ребенка и не могла решить, кого она любит больше. Она вновь села на кровать, расстегнула ночную сорочку - Эарендиль сразу же потянулся к материнской груди. Насытившись, он уснул...
Положив спящего сына в кроватку, Идриль снова обернулась к мужу.
- Что будем сегодня делать, любимый? Ты куда-нибудь собираешься?
- Да, Искорка, я хотел отправиться в оружейную - мне сказали, что туда привезли мечи - из той новой стали, которую изобрел твой брат... Я посмотрю на них. Хочешь, пойдем со мной?
- Хочу! Хотя... я хотела сегодня пойти на рынок - посмотреть новой ткани на платье. Я давно не шила себе обновы! А к тебе я присоединюсь позже. Я тоже хочу посмотреть мечи. Может быть, подберу себе один... на пробу.
- Хорошо.
- Сейчас, позову няньку, пусть посидит с малышом, а то вдруг он проснется...
Идриль побежала в соседнюю комнату, где спала Мелет - нянька Эарендиля. Та быстро оделась и пришла в комнату Идрили и Туора.
- Иди, светлая госпожа, я посмотрю за ним...
Идриль легко, словно танцуя, выбежала на улицу. День был прекрасным - ясным, солнечным. Весна - любимое время года эльдар. Она с радостью вдыхала запахи распускающейся листвы и цветов. Идриль чувствовала в себе столько сил, что кажется, могла бы не переводя дыхания, бежать и день, и месяц, и год, бежать далеко, до самого Западного Моря...
Но рынок был куда ближе и туда она добралась куда быстрее. Тут ей поневоле пришлось замедлить шаг, и она переходила от одной ткани к другой, рассматривая, щупая... То ей не нравился цвет, то ткань была слишком тяжелой для лета. Она отправилась в другой ряд...
И увидела впереди черную фигуру. Маэглин, ее брат, стоял к ней спиной. На мгновение Идриль ощутила желание повернуться и бежать от него, бежать как можно дальше, пока он ее не заметил. Но тут же прогнала такие мысли. Как бы ей не был неприятен этот родич, сын сумерек Средиземья, нельзя было так убегать от него, будто он был орком. Это просто неучтиво и не подобает королевской дочери. Она спокойно подошла к Маэглину, который обернулся, как будто услышав ее шаги - хотя услышать этого не мог никто. Но он всегда знал, когда она была рядом.
Он поклонился, приветствуя ее. Идрили показалось, или на слове "супруга" и "Туора" его голос едва заметно дрогнул? Непонятно. Впрочем, это было бы неудивительно - она прекрасно знала о любви Маэглина к ней - любви иной, нежели подобает брату...
Идриль ответила на его поклон кивком головы и сказала:
-Привет и тебе, Ломион Маэглин, сын Арэдэли. - Имени Эола в Гондолине не упоминали. - Да осияет звезда твой путь. Ты уже уходишь?
"Мы только встретились, а ты уже меня гонишь..." Мысль горькой, терпкой усмешкой разлилась в сознании, как зимнее рябиновое вино, но Маэглин не выдал этого чувства.
- Не совсем, мне нужно еще купить немного сулемы и кое-каких красителей для нового сплава. А что привело тебя сюда, сестра моя? И позволишь ли ты мне сопровождать тебя, раз уж Валар были так благосклонны и принесли недостойному труженику столь радостную встречу? - И глава Дома Крота, набросив на предплечье свой шарф, изящным движением подал Идрили руку.
Миг поколебавшись, Идриль оперлась на его руку. "Жаль, что я не пошла с Туором", - мелькнула у нее мысль, но она тут же устыдилась. Маэглин никому ничего плохого не сделал... а он потерял мать... и отца... и это было так страшно! Идриль прекрасно знала, что значит потерять мать, а если еще вспомнить, при каких обстоятельствах это произошло... В ее сердце всколыхнулась жалость и она добавила куда мягче:
- Идем, поможешь мне выбрать ткань для платья.
Маэглин учтиво кивнул, пряча легкую усмешку. Нельзя было давать Идрили повод лишний раз чураться его, пусть лучше считает его несчастным страдальцем, хотя это слегка коробило самолюбие гордого сына Эола и Арэдели. Но то же самолюбие ни за что не позволило бы и выдать его истинные чувства. Мало кто в Гондолине мог похвастаться тем, что был способен понять мысли Владыки Дома Крота, когда он сам этого не хотел.
- С удовольствием, госпожа моя. - Сын Сумерек аккуратно, словно наивысшую драгоценность, держа нежную руку Келебриндали, повел ее по рядам. У Маэглина всегда был отменный вкус, так что он прекрасно знал места с самыми лучшими, качественными тканями. Да и видеть его там всегда были не в пример более рады: многие юные девы Поющего Города заглядывались на его статную фигуру, белоснежную кожу и горделивый профиль. А уж от одного взгляда его темных, полных затаенного огня глаз, не одну писаную красавицу бросало в жар, так что юные прелестницы нередко шептались и хихикали за его спиной о тех чарах, с помощью которых Темный Эльф когда-то приворожил прекрасную принцессу Второго Дома. Но все эти перессуды мало занимали самого Маэглина. Он был прекрасно осведомлен об этом "даре", но, увы, на ту единственную, которую он хотел бы видеть своей женой, и которая сейчас шла рядом, настороженная, будто почуявшая охотника лань, его чары не действовали. А потому оставалось просто, пусть и через тонкую ткань, но касаться ее руки, вдыхать запах волос и кожи и радоваться ее присутствию словно солнечному лучу, на короткий миг разгоняющему тучу в его душе.
Идриль прекрасно это чувствовала, что Маэглину не нужна ее жалость. Что он был оскорблен ею. Мало кто мог понять истинные чувства Владыки Дома Крота - но для Идрили, способной читать в чужом сердце, как в открытой книге, в Маэглине почти не было секретов. Пусть ему не нужна жалость - но отринуть ее она не может. И не хочет. Несчастный сын несчастного брака. Вот что получается, если отринуть мудрые советы и поступать лишь по своей воле, не думая о последствиях. Впрочем, что она может сказать - если ее собственные отец и мать не слушали добрых советов Валар...
С этими мыслями Идриль почти бегом устремилась к рядам с тканями, надеясь, что скоро сможет избавиться от неприятного общества. И правда, им удалось довольно быстро найти то, что ей было нужно - белую, в легких серебряных разводах ткань, легкую и мягкую. Маэглин оказался весьма дельным советчиком в выборе нужной ткани. Его познания в качестве выделки и свойствах того или иного материала были едва ли не всеобъемлющи, а после пары фраз, которыми он перебросился с несколькими хозяйками латков, стало ясно, откуда именно Сын Сумерек почерпнул их. Странное дело, но сейчас среди ярких тканей и смеющихся дев, сын Арэдэли вовсе не казался чем-то чуждым и инородным, несмотря на свое темное одеяние. Он явно был здесь частым гостем, его знали и были рады услышать из его уст несколько искрометных и остроумно отпущенных замечаний, льстящих и красавицам-продавщицам и их товару. Впрочем, Идрили здесь были рады не меньше, а даже больше, чем Маэглину. Ее просто завалили приветствиями, похвалами и здравицами мужу и сыну, не говоря уже о товаре. Так что, пока королевская дочь выбирала ткань, владыка Дома Крота выхватил одного из пробегающих мимо них мальчишек и отослал за своими оставшимися покупками, снабдив того в качестве платы мелкими монетками на сладости или яблоки. Скоро паренек возвратился, принеся лорду все необходимое, и вновь убежал. В это время Идриль как раз выбрала то, что нужно, и повернулась к Маэглину.
- Теперь я хочу вернуться домой, Маэглин. - Произнесла она, подняв на него слегка разрумянившееся лицо. От этого зрелища у сына Эола едва не перехватило дыхание.
- Конечно, госпожа моя. - Чтобы скрыть это, он снова поклонился. - Позволишь мне тебя проводить?
- Да, - все же это было не самое приятное утро. А как все хорошо начиналось! Но черный правитель дома Крота погружал в тень все, к чему прикасался. Возможно, это потому, что он родился в свете звезд и долго не видел солнца. Но теперь она хочет вернуться к своему маленькому солнышку, Эарендилю... А потом придет Туор и все будет хорошо.
Маэглин снова подал ей руку и чинно, не торопясь, повел прочь с рыночной площади. Он явственно видел ее желание побыстрее оказаться дома и избавиться наконец от его общества, но ускорять шаг вовсе не собирался. Когда еще ему представиться случай идти с дочерью Тургона рука об руку, будто бы... Ломион оборвал несбыточные мечты. Это невозможно. Никогда не будет возможно и... никогда возможным и не было?.. Владыка Дома Крота про себя мрачно усмехнулся. Иногда он понимал то желание, что побудило его отца чарами заманить мать в дебри Нан-Эльмота. Жалела ли Арэдэль об этом? Пожалел ли хоть раз и сам Эол? Может быть... В любом случае, он этого уже не узнает. Впрочем, это не так уж важно.
Они сделали очередной поворот, за которым показался дом Туора и Идрили. Маэглин невольно еще больше замедлил шаг. Он не любил появляться здесь, хотя не мог не признавать, что сам дом сработан на совесть. Но... слишком много Туора было в этом камне и дереве. Его руки любовно украсили деревянные наличники, его сапоги каждый день топтали камни ступеней. Он был здесь хозяином, рачительным и умелым. И его воля незримо оберегала дом во время его отсутствия. И от этого присутствия в душе Сына Сумерек вновь начала подниматься глухая злоба, а потому Владыка Дома Крота остановился, не доходя десятка шагов до расписанного крыльца.
- Здесь я оставлю тебя, госпожа моя. - Маэглин заглянул в глаза Идрили, длинные густые ресницы бросали тень на его алебастровое лицо. - Благодарю тебя за подаренное утро. Передавай пожелания здравия своим супругу и сыну. Я был рад встретиться с тобой. - Сын Арэдэли вновь церемонно поклонился, на мгновение, словно невзначай коснувшись пальцев Келебриндали. Его рука, несмотря на жаркий день, была холодна как лед.
Идриль невольно отдернула руку. Этот холод... Рядом с сыном Темного Эльфа было зябко даже в жаркое летнее утро. Нет, это вовсе непохоже на Туора, согревавшего ее ласковым весенним теплом. Даже если бы ее родство с Маэглином не было таким запретно близким - и то она бы никогда не связала свою жизнь с ним. Она вдруг почувствовала, что дрожит.
- Благодарю и тебя, Маэглин, - Слова благодарности были какими-то вымученными, а губы никак не хотели складываться в улыбку. - Мне пора к сыну, нельзя надолго его оставлять одного... Я и так задержалась. - И она скользнула за дверь, с каким-то облегчением услышав щелчок за спиной. Мрачный Сын Сумерек остался снаружи, а она была внутри, защищена стенами своего дома.
Маэглин проводил поспешно скрывшуюся за дверьми Идриль задумчивым взглядом. Чтож, он получил еще одну возможность убедиться, что свет дня не может существовать рядом с тенями сумерек. Печально... Ломион чуть заметно улыбнулся и вновь укрыл голову шарфом, на мгновение вдохнув дурманящий аромат волос дочери Тургона, впитавшийся в полупрозрачную ткань. Теперь у него есть хотя бы это. Впрочем, довольно предаваться безделью и пустым несбыточным любованиям. Он и так уже потратил изрядно времени, давно пора было уже быть в мастерской. Лорд Дома Крота развернулся и легко направился в свою исконную вотчину, размышляя о пропорциях элементов, которые нужно добавить в сплав.
Войдя под гулкие, низкие своды Дома Мечей, Маэглин взмахом руки поприветствовал мастеров и подмастерий, передал одному из них корзину, велев разобрать ингридиенты, и только собирался пройти в переодевальню, как откуда-то сбоку из коридора раздался знакомый и почти ненавистный голос, что-то живо обсуждавший с мастером Ирмаром.
"Туор!?! Что ему тут надо!?" Маэглин едва не запустил свой шарф прямо в стену, но уже скомкавшие ткань пальцы разжались и снова ее разгладили. "Хм.... что же, поприветствуем мужа, как до того поприветствовали жену..." Губы Повелителя Дома Крота разошлись в улыбке, не предвещающей посетителю ничего хорошего.
- Привет тебе, доблестный сын Хуора. Рад, что ты в добром здравии и решил заглянуть под наш скромный кров. - Сын Арэдэли появился из-за поворота как раз в тот момент, когда беседовавшие спутники должны были зайти за угол, так что Туор поневоле едва на него не налетел. Но Лорд Дома Крота как-будто не обратил на это внимания. - Что привело тебя сюда? Твоя супруга печальна от того, что ты покинул ее, променяв на мои мечи. - Маэглин снова улыбнулся, но в глазах Сына Сумерек стоял лед.
По мнению Туора мечи были великолепны - длинные, серо-стальные с едва заметными голубыми проблесками на лезвии. Как уверяли мастера - если орки подойдут близко, мечи должны засветиться голубыми искрами, предупреждая хозяев об опасности. Клинки разрезали волосок на лету, но могли перерубить и толстую деревянную балку. О, как было бы хорошо, если бы им не довелось рубить ничего иного! Но слова Владыки Ульмо были недвусмысленны: Гондолину суждено пасть. Однако даже если будут разрушены белые стены и прекрасные дворцы Города-Цветка - еще не все будет потеряно, не они делают Гондолин Гондолином, а его народ. Если... нет, увы, когда Гондолин падет, придется прорываться за кольцо гор с боем. И тогда мечам придется рубить не деревяшки, а плоть и кости...
- Конечно же, этот сплав придумал лорд Маэглин? - полуутвердительно сказал Туор мастеру Ирмару, с которым они осматривали пополнение оружейной.
- О да! Никто лучше него не работает с металлом. С тех пор, как он пришел в наш город, кузнецы не могут на него нахвалиться, воистину, он - светоч среди мастеров...
"И Тень в Городе", - вспомнил Туор слова Идрили. Она редко говорила ему о Маэглине, но не могла скрыть, что не любит своего двоюродного брата, хотя и жалеет его.
Беседуя о металлах и сплавах, они направились к выходу из Дома Мастеров. Туор увидел все, что хотел и теперь ему не терпелось вернуться домой - к жене и сыну.
Лорд Маэглин появился из-за угла так внезапно, что Туору с большим трудом удалось предотвратить столкновение. Меньше всего ему хотелось задеть Владыку Дома Крота - ибо слишком уж прохладными были их отношения. Друг не обидится, если его собьешь с ног. А Маэглин был для Туора кем угодно, но только не другом. По обмолвкам некоторых эльдар Туор знал, что Маэглин не любил его отца и дядю, когда они гостили в Гондолине, и, видимо, перенес эту нелюбовь на сына одного из нежеланных гостей. В свою очередь, самому Туора не нравились надменность и самоуверенность Сына Сумерек, но он всегда был неизменно учтив с новым родичем, даже если тот отпускал хорошо замаскированные колкости на его счет. Что ж, в плену у вастаков Туору приходилось сносить кое-что похуже скрытых насмешек и он научился не обращать внимания на чужие слова - брань на вороту не виснет. Особенно если эта брань направлена исключительно на него. Попробуй Маэглин оскорбить его родителей, жену или сына - тогда бы Туор ответил. А так... пусть его тешится.
-Привет и тебе, мастер Маэглин. Король Тургон поручил мне осматривать новое оружие, которое приходит в оружейные - вот я и пришел сюда. Мечи великолепны - как и все, что исходит из твоей кузницы. А что касается моей жены - то мне незачем находиться при ней неотлучно, ведь охранять ее здесь не требуется. Я - не ее тень, а она - не моя.
Маэглин чуть приподнял левую бровь, изобразив некоторый интерес к смертному.
- Чтож, коли так, то позволь показать королевскому посланнику то, что тебе вряд ли преподнес мастер Ирмар, да и другие. Идем. - Владыка Дома Крота сделал властный жест рукой и скорым шагом повел Туора в одну из малых оружеен. За ними последовал заинтригованный Ирмар и несколько подмастерий.
Помещение, куда их привел Сын Сумерек было небольшим, так что пятеро эльфов и смертный едва разместились в нем. Похоже Маэглин привык работать здесь в одиночестве или с помощью лишь нескольких избранных подмастерий. Скинув верхнюю одежду и подойдя к стойке с мечами у стены, Владыка Дома Крота привычным жестом вытащил один из клинков, на необычно темной поверхности которого тут же вспыхнули огненные отсветы из горна.
- Это то, над чем я сейчас работаю. - Маэглин быстрым, едва уловимым движением подбросил вверх железный брусок для заготовки и взмахнул мечом. На каменный пол со звоном упали две половинки разрубленного металла. Один из подмастерий поднял их, обе половинки пошли по рукам кузнецов с тихим шепотком.
- Они еще не закончены. Сплав не достаточно стабилен, так что края разреза неровные. - Сын Эола провел пальцем по отточенному лезвию клинка. По его тону было понятно, что он не остановится, пока не сможет превзойти своего отца, но для этого приходится усердно работать. - Но, когда я закончу, у Владыки Тургона будут такие мечи, что ни один урук не посмеет подойти к Окружным Горам на три полета стрелы. - Ломион улыбнулся и вытащил из стойки еще один клинок. - Это лишь заготовки, они уже не годятся в дело... - Он перебросил клинок Туору. - Не хочешь попробовать, сын Хуора? - Маэглин перевел свой меч в атакующую позицию. На его невозмутимом лице все так же играла легкая улыбка, но в темных глазах горел огонь, опаляющий почище любого горна.
Туор с восторгом смотрел на еще одно достижение знаменитого кузнеца. Да, Маэглина можно обвинять в чем угодно - только не в отсутствии мастерства и изобретательности. С таким оружием им не страшны никакие орки! Превосходный меч! Хотя сам Туор предпочитал секиру - Серые Эльфы Митрима как и их родичи из синдар любили именно это оружие и обучили своего воспитанника им пользоваться. Сильный, как все его соплеменники, Туор с легкостью орудовал большим топором - и немало орков и вастаков нашли свой конец от этого оружия...
Поймав клинок, он поклонился Маэглину и спокойно сказал:
- Я к твоим услугам, лорд Маэглин. Хотя и не люблю сражаться с родичами.
Остальные эльфы быстро отступили к стенам, давая поединщикам хоть немного места. Лорд Дома Крота коротко отсалютовал смертному и стремительно перешел в атаку. Чтож, тот по крайней мере не испугался скрестить с ним клинок. Это вызывало в сыне Эола хоть какую-то долю уважения. Впрочем, он не намеревался всерьез причинить своему противнику хоть какой-то вред, это было бы просто глупо. Его короткие хлесткие атаки, направленные с неожиданных сторон, были призваны скорее прощупать соперника и понять, чего тот стоит на самом деле. Маэглин не собирался проливать кровь под собственной крышей, это было бы по меньшей мере непочтительно по отношению к Владыке Тургону и говорило бы о нем самом, как о невежливом и грубом хозяине. И, хотя выпады сына Арэдэли то и дело становиилсь все более жесткими, его клинок ни разу не коснулся даже края одежд Туора. Два меча раз за разом со звоном сходились и расходились вновь, оставляя на поверхности друг друга глубокие зазубрины.
Туор старался рубить вполсилы - несмотря на то, что Маэглин с юности занимался кузнечным ремеслом, все же он был слабее хадоринга, как и все эльфы Гондолина. Поэтому сын Хуора бил осторожно - еще не хватало ему ранить хозяина... Но если эльф и уступал человеку силой - зато превосходил его ловкостью и скоростью. Туор с немалым трудом отражал его атаки, стараясь перейти из защиты в нападение. Клинки со свистом рассекали воздух, иной раз проходя в опасной близости от живого тела. Но никому так и не удавалось взять верх - обозначить удар в грудь, живот или голову, что означало бы "смерть" или "тяжелую рану" и конец поединка. И почему-то Туору казалось, что Маэглину не очень-то и хотелось останавливать клинок...
Вскоре не то чтобы страх, но какое-то смутный холодок подполз к сердцу смертного - как будто этот тренировочный бой был предвестником другого, настоящего... Неужели ему придется когда-нибудь всерьез сражаться с эльфом?
***
Идриль дома не находила себе места. День после дурного сна явно не задался. Эта прогулка с сумрачным Сыном Сумерек... И Туор что-то долго не возвращается. Она вдруг почувствовала смутный холодок на сердце - он как будто пришел извне... Неужели Туор?.. Cкорее, узнать, что с ним случилось! И идриль стремглав выбежала из дома и побежала к Дому Мечей.
Туор проигрывал - сказывались недостаток опыта в бою на мечах и меньшая ловкость. Вот если бы в руках у него был любимый топор, а вместа Маэглина - орк или вастак - тогда дело другое... Впрочем, он не был бы огорчен проигрышем - проиграть более достойному - не позор, да и речь ведь идет не о настоящей битве, где это может обернуться смертью или тяжелой раной.
Смертный был неплох. Даже очень неплох. Правда человеку не доставало опыта. Большинство его атак не были достаточно точны, да и в скорости он изрядно уступал Маэглину, но все же... "Если бы это был реальный бой, у него, возможно, появился бы шанс... " Лорд Дома Крота снова улыбнулся, отбивая очередной выпад противника. "Впрочем, я не дал бы ему им воспользоваться уже на первом ударе..." Он сделал шаг вперед, сокращая дистанцию, чтобы обманным движением вынудить Туора раскрыться, но тут помещение разорвал полный ужаса женский крик.
Рука Туора инстинктивно дернулась, его клинок обжег щеку Маэглина, потекла кровь. Сын Эола, не вполне осознавая, что именно делает, вывернул руку и, поймав эфес противника на свой, отбросил его меч в сторону. Оба поединщика замерли: один обезоруженный, второй с окровавленной щекой и бешено горящими глазами на еще больше побледневшем лице. Они так и смотрели друг другу в глаза не отрываясь, пока Маэглин усилием воли не опустил руку и не отвел приставленный к открытому горлу Туора меч. Находящиеся в оружейне эльфы выдохнули.
Идриль на миг устыдилась своего порыва - зачем она закричала, ведь наверняка тут не происходит ничего ужасного, всего лишь учебный бой... Ведь не станет же Маэглин всерьез нападать на Туора? Или?.. Нет, он ведь не орк, в конце концов! А теперь из-за ее глупости Маэглин ранен. Хотя ... вольно же им было драться настоящими мечами! Для тренировок существуют затупленные!
Маэглин, все еще тяжело дыша, наконец отбросил меч. По его лицу струилась кровь, рана была неглубокой, но сильно кровоточила из-за неровных краев разреза. Впрочем, Сын Сумерек, казалось, вовсе не замечал текущей по щеке и подбородку алой влаги. Он, молча, не отрываясь, смотрел в расширившиеся глаза Идрили.
- Вы что с ума сошли? Туор, Маэглин - зачем вы все это устроили? - Резким движением он подхватил свою одежду и направился к выходу, один из подмастерий робко протянул своему лорду платок. Маэглин, не глядя, выхватил его и, черной тенью метнувшись мимо застывшей в дверях Идрили, вышел наружу, все также не проронив ни слова. Его шелковый шарф, забытый хозяином, сиротливо остался скомканным на полу.
- Мда... - Мастер Ирмар поднял один из клинков и задумчиво повертел его в руке. - Нехорошо вышло. - Ни к кому конкретно не обращаясь, произнес он. - Владыка Тургон будет недоволен...
Туор с отвращением посмотрел на меч, запятнанный кровью союзника. Все его восхищение оружием испарилось - теперь оно было опозорено. И зачем он только согласился на этот глупый вызов? Что было бы, покалечь он Маэглина?
- Зачем я только согласился, - пробормотал он, и отвечая на вопросительный взгляд жены, рассказал ей все без утайки. - Я тоже виноват, - закончил он. - Не хочу сам рассказывать владыке - доносить мне, тоже виновному, на Маэглина было бы неучтиво - но и молчать нельзя. Что скажешь?
Идриль обвела взглядом гондолиндрим.
- Мастер Ирмар, ты был здесь с самого начала?
- Да, госпожа.
- Расскажи, пожалуйста, обо всем владыке Тургону.
- Я никуда не уйду из дома и буду готов явиться по первому требованию, - добавил Туор.
Ирмар поклонился королевне и ее мужу и покинул Дом Мастеров, спеша во дворец.
Маэглин стремительно шел по улицам Города, прижимая к рассеченной щеке платок и ловя удивленные и встревоженные взгляды. Хорошо еще, что до его дома от Палат Мечей было недалеко. Кровь все никак не хотела успокаиваться, а сын Эола был слишком зол, чтобы самостоятельно ее остановить. Это удалось только после того, как по приходу в дом он умылся в маленьком декоративном фонтане во внутреннем дворике, служащем умывальней. Сведя края разреза, Маэглин смазал рану заживляющим бальзамом и отправился в переодевальню, приказав слугам никого не впускать.
Но, когда Лорд Дома Крота уже заканчивал облачаться в походную одежду за спиной раздался тихий вкрадчивый голос:
- Снова убегаешь? - Салгант. Лорд Дома Арфы всегда узнавал новости первым, особенно, когда новости были о Маэглине.
Ломион обернулся, затягивая ремень на наруче. Невысокий, хрупкий эльф в просторных, цвета лиловых майских сумерек одеяниях стоял, оперевшись о дверной косяк и сложив руки на груди.
- Твое лицо... - Взгляд больших темных глаз стал еще более участливым.
- Если останусь - убью кого-нибудь. Ты этого разве хочешь? - Маэглин старался не слишком двигать левой половиной лица, чтобы не бередить порез, и это раздражало его еще сильнее.
Салгант вздохнул.
- Конечно нет. Но, чем дольше ты станешь убегать от самого себя, тем тяжелее будет твое возвращение.
- Оставь. - Сын Арэдэли махнул рукой. - Я вернусь, когда все забудется. Мне надо побыть одному. Подумать. И поработать. Там... - Он на мгновение запнулся. - Где я не смогу видеть ее. Иначе... Единый, я готов был убить его сегодня!
Невысокий нолдо едва заметно вздрогнул.
- Хорошо, что ты говоришь мне об этом. Что ты еще можешь об этом говорить.
- Разговоры не помогают. - Отчеканил Маэглин, надевая высокий островерхий шлем с длинной черной пелериной из кротового меха, идущей от самого навершия и падающей на плечи.
- Хорошо. - Лорд Дома Арфы хитро прищурился. - Тогда я не скажу Владыке Тургону, что видел тебя перед уходом.
- Маленькая лиса. - Маэглин усмехнулся чуть более расслабленно и снял со стены легкое копье. - Тогда можешь не говорить ему также, что я сожалею о случившемся. Я... - Он вздохнул. - Сам скажу ему это, когда вернусь.
Менестрель отделился от дверного проема и, подойдя к возвышающемуся над ним едва не на голову Сыну Сумерек, положил тому руку на плечо.
- Береги себя. Ты нужен здесь и тебя здесь ждут. Гондолин это не только дочь Короля, meldir.
Взгляд сына Темного Эльфа потеплел.
- Я знаю. Ты не успеешь сложить новую песню к моему возвращению, обещаю. - Его ладонь легла на плечо менестреля сверху вниз. - А теперь иди. Негоже будет, если гнев Владыки падет и на тебя из-за моей несдержанности.
Салгант мелодично рассмеялся.
- Твоя несдержанность, о Сын Сумерек, еще не раз выйдет мне боком, но она нравится мне куда больше твоей сдержанности. - Он весело подмигнул. - Но ты прав, мне пора идти. Да осветят звезды твой путь, сын Арэдэли.
- Так же, как и твой, Мастер Золотой Арфы. - Маэглин улыбнулся и кивнул.
Через какое-то время его закутанная в темный плащ фигура покинула дом и спорым шагом направилась к воротам.
***
Идриль ощущала тревогу - ей совсем не нравилась вся эта история. Маэглин так быстро ушел... Что могло прийти в голову ее гордому и обидчивому брату? Как бы не вышло худа... Да и отцу это все совсем не понравится. Короля и так уже давно печалила холодность в отношениях двух названых сыновей - сына любимой сестры и мужа любимой дочери. Каждого он любил по-своему и каждый был дорог его сердцу.
- Почему он так не любит меня, Искорка? - удивленно спросил ее Туор. - Иногда мне кажется даже - ненавидит... За что? Он, а не я - наследник и наместник твоего отца. Он, а не я - лучший мастер Гондолина. Да и в искусстве владения оружием я не превосхожу его... Неужели он не любит меня только потому, что не любил моего отца?
Идриль лишь молча посмотрела на мужа. Она-то знала истинную причину нелюбви Маэглина к Туору - но не собиралась открывать ее никому. Ей казалось, что эта искаженная любовь позорит ее - хотя она и не была в ней виновна.
Вместо ответа она сказала:
-Обещай мне, что больше не обнажишь против него меча. Никогда!
- Обещаю, любовь моя. Разве что... хотя этого не может произойти никогда.
- Что ты имеешь в виду?
- Разве что мне придется защищать вас...
Продолжение следует...
Часть перваяГондолин, год пятьсот третий от прихода нолдор в Белерианд, весна
Он падал. Хватаясь руками за пустоту в бессильной попытке удержаться хотя бы за что-нибудь, чтобы не рухнуть на острые, жадно выставившиеся камни. Снова и снова, он кричал до исступления, но крик не мог замедлить неминуемого падения, как бы он ни надрывал горло. Он летел, моля об избавлении, обреченно понимая, что оставшихся долей мгновения не хватит на то, чтобы спастись. Удар разрывает сознание надвое, но тело все еще продолжает катиться вниз, переворачиваясь и скользя, а в ушах снова эхом звучит голос отца, говорящий слова проклятия...
Маэглин в ужасе вскинулся на постели, схватившись за грудь. По бледному лицу градом катился пот, а воздух словно отказывался проникать в легкие. Опять. Снова этот сон. Кошмар, что преследует его с самой казни. Как же он ненавидит этот сон. Это пророчество, что не дает спокойно вдохнуть. Сын Темного Эльфа отер ладонью лицо, понемногу успокаивась, и недовольно поморщился на проникающий сквозь плотно завешенные окна солнечный свет. Как и отец он предпочитал полумрак и не любил долго оставаться на ярком солнце, и потому все окна в его покоях всегда были закрыты плотными гобеленами. С усилием потерев тонкую переносицу, Маэглин отогнал остатки неприятного сна и выбрался из постели. Судя по теням на полу, был уже почти полдень, а ему еще нужно было сходить на площадь Главного Рынка за некоторыми ингридиентами и припасами для дальнейшей работы. Поэтому быстро ополоснувшись и перекусив фруктами и орехами в меду, глава Дома Крота облачился в простые, хоть и украшенные хитрым плетением одежды, накинул на голову и плечи широкий темный шарф и, прихватив с собой вместительную плетенную корзину, отправился по делам.
Преобретя почти все необходимое и перекинувшись парой слов с торговцами, принесшими последние новости о небывалом цветении на равнине, Маэглин уже собирался закончить покупки и отправиться в мастерскую, как спиной, а точнее каждой частицей предательски затрепетавшей фэа, ощутил ее приближение. Даже тонкий слух рудознатца не в силах был различить поступь Келебриндали, но ему это не было нужно. Он чувствовал ее присутствие как свет солнца сквозь плотно зажмуренные веки. Ее фэа ослепляла его белизной снежных вершин, но он рад был навсегда погрузиться в нее, не видя и не ощущая ничего, кроме этой чистоты. Но так же, как заоблачные вершины Эхориат, она была холодна и недосягаема. Он же был сыном сумерек и должен был в сумерках оставаться. Однако, это не избавляло от необходимости соблюдения правил вежества. Племянник Владыки Гондолина не мог не поприветствовать его единственную наследницу, и потому Маэглин, приветливо улыбнувшись, повернулся к приближающейся Идриль.
- Приветствую тебя, белоснежный цветок Поющего Города, да будет светел твой путь, прекрасная Идриль, супруга доблестного Туора. - Маэглин поклонился, приложив правую руку к сердцу. Шарф, шелестя легким шелком по складкам одеяния, съехал на спину, обнажая иссиня-черные волосы, собранные в густой длинный хвост и забранные стальным кольцом с тонкой чеканкой.
***
Этим утром Идриль проснулась в плохом настроении. Ей снова снился ужасный сон - что-то про кровь, и смерть, и огонь, и черный дым... Такие сны стали ей сниться со времени прихода Туора в Гондолин. Но не он был их причиной, не он нес тьму в себе - это она ясно видела. В его сердце не было даже тени зла, веселое и ясное дитя Солнца - вот кто такой был Туор, Туор Золотой, Туор Светлый, Туор Благословенный... Если все люди такие, то счастливы те эльфы, что живут рядом с ними за кольцом гор... Эти мысли сразу же отвлекли ее от сна и она потянулась к мужу, который обнял и приласкал ее - и тень ушла. Почти.
Эарендиль в кроватке рядом заплакал - быть может, чувствуя настроение матери. Идриль тут же подняла его на руки, погладила по золотистым волосикам - и он успокоился. Он еще такой маленький, ему всего месяц - но такой красивый! Идриль знала, что для любой матери ее ребенок - лучший в мире, но необычную красоту новорожденного отмечала не только она, но все, кто его видел. И это не было преувеличением, годным, чтобы польстить королевской дочке - она чувствовала, что похвалы говорили искренне.
Туор с улыбкой смотрел на жену и сына - они так прекрасны вместе, как два ясных солнышка - побольше и поменьше! Идриль же переводила взгляд с мужа на ребенка и не могла решить, кого она любит больше. Она вновь села на кровать, расстегнула ночную сорочку - Эарендиль сразу же потянулся к материнской груди. Насытившись, он уснул...
Положив спящего сына в кроватку, Идриль снова обернулась к мужу.
- Что будем сегодня делать, любимый? Ты куда-нибудь собираешься?
- Да, Искорка, я хотел отправиться в оружейную - мне сказали, что туда привезли мечи - из той новой стали, которую изобрел твой брат... Я посмотрю на них. Хочешь, пойдем со мной?
- Хочу! Хотя... я хотела сегодня пойти на рынок - посмотреть новой ткани на платье. Я давно не шила себе обновы! А к тебе я присоединюсь позже. Я тоже хочу посмотреть мечи. Может быть, подберу себе один... на пробу.
- Хорошо.
- Сейчас, позову няньку, пусть посидит с малышом, а то вдруг он проснется...
Идриль побежала в соседнюю комнату, где спала Мелет - нянька Эарендиля. Та быстро оделась и пришла в комнату Идрили и Туора.
- Иди, светлая госпожа, я посмотрю за ним...
Идриль легко, словно танцуя, выбежала на улицу. День был прекрасным - ясным, солнечным. Весна - любимое время года эльдар. Она с радостью вдыхала запахи распускающейся листвы и цветов. Идриль чувствовала в себе столько сил, что кажется, могла бы не переводя дыхания, бежать и день, и месяц, и год, бежать далеко, до самого Западного Моря...
Но рынок был куда ближе и туда она добралась куда быстрее. Тут ей поневоле пришлось замедлить шаг, и она переходила от одной ткани к другой, рассматривая, щупая... То ей не нравился цвет, то ткань была слишком тяжелой для лета. Она отправилась в другой ряд...
И увидела впереди черную фигуру. Маэглин, ее брат, стоял к ней спиной. На мгновение Идриль ощутила желание повернуться и бежать от него, бежать как можно дальше, пока он ее не заметил. Но тут же прогнала такие мысли. Как бы ей не был неприятен этот родич, сын сумерек Средиземья, нельзя было так убегать от него, будто он был орком. Это просто неучтиво и не подобает королевской дочери. Она спокойно подошла к Маэглину, который обернулся, как будто услышав ее шаги - хотя услышать этого не мог никто. Но он всегда знал, когда она была рядом.
Он поклонился, приветствуя ее. Идрили показалось, или на слове "супруга" и "Туора" его голос едва заметно дрогнул? Непонятно. Впрочем, это было бы неудивительно - она прекрасно знала о любви Маэглина к ней - любви иной, нежели подобает брату...
Идриль ответила на его поклон кивком головы и сказала:
-Привет и тебе, Ломион Маэглин, сын Арэдэли. - Имени Эола в Гондолине не упоминали. - Да осияет звезда твой путь. Ты уже уходишь?
"Мы только встретились, а ты уже меня гонишь..." Мысль горькой, терпкой усмешкой разлилась в сознании, как зимнее рябиновое вино, но Маэглин не выдал этого чувства.
- Не совсем, мне нужно еще купить немного сулемы и кое-каких красителей для нового сплава. А что привело тебя сюда, сестра моя? И позволишь ли ты мне сопровождать тебя, раз уж Валар были так благосклонны и принесли недостойному труженику столь радостную встречу? - И глава Дома Крота, набросив на предплечье свой шарф, изящным движением подал Идрили руку.
Миг поколебавшись, Идриль оперлась на его руку. "Жаль, что я не пошла с Туором", - мелькнула у нее мысль, но она тут же устыдилась. Маэглин никому ничего плохого не сделал... а он потерял мать... и отца... и это было так страшно! Идриль прекрасно знала, что значит потерять мать, а если еще вспомнить, при каких обстоятельствах это произошло... В ее сердце всколыхнулась жалость и она добавила куда мягче:
- Идем, поможешь мне выбрать ткань для платья.
Маэглин учтиво кивнул, пряча легкую усмешку. Нельзя было давать Идрили повод лишний раз чураться его, пусть лучше считает его несчастным страдальцем, хотя это слегка коробило самолюбие гордого сына Эола и Арэдели. Но то же самолюбие ни за что не позволило бы и выдать его истинные чувства. Мало кто в Гондолине мог похвастаться тем, что был способен понять мысли Владыки Дома Крота, когда он сам этого не хотел.
- С удовольствием, госпожа моя. - Сын Сумерек аккуратно, словно наивысшую драгоценность, держа нежную руку Келебриндали, повел ее по рядам. У Маэглина всегда был отменный вкус, так что он прекрасно знал места с самыми лучшими, качественными тканями. Да и видеть его там всегда были не в пример более рады: многие юные девы Поющего Города заглядывались на его статную фигуру, белоснежную кожу и горделивый профиль. А уж от одного взгляда его темных, полных затаенного огня глаз, не одну писаную красавицу бросало в жар, так что юные прелестницы нередко шептались и хихикали за его спиной о тех чарах, с помощью которых Темный Эльф когда-то приворожил прекрасную принцессу Второго Дома. Но все эти перессуды мало занимали самого Маэглина. Он был прекрасно осведомлен об этом "даре", но, увы, на ту единственную, которую он хотел бы видеть своей женой, и которая сейчас шла рядом, настороженная, будто почуявшая охотника лань, его чары не действовали. А потому оставалось просто, пусть и через тонкую ткань, но касаться ее руки, вдыхать запах волос и кожи и радоваться ее присутствию словно солнечному лучу, на короткий миг разгоняющему тучу в его душе.
Идриль прекрасно это чувствовала, что Маэглину не нужна ее жалость. Что он был оскорблен ею. Мало кто мог понять истинные чувства Владыки Дома Крота - но для Идрили, способной читать в чужом сердце, как в открытой книге, в Маэглине почти не было секретов. Пусть ему не нужна жалость - но отринуть ее она не может. И не хочет. Несчастный сын несчастного брака. Вот что получается, если отринуть мудрые советы и поступать лишь по своей воле, не думая о последствиях. Впрочем, что она может сказать - если ее собственные отец и мать не слушали добрых советов Валар...
С этими мыслями Идриль почти бегом устремилась к рядам с тканями, надеясь, что скоро сможет избавиться от неприятного общества. И правда, им удалось довольно быстро найти то, что ей было нужно - белую, в легких серебряных разводах ткань, легкую и мягкую. Маэглин оказался весьма дельным советчиком в выборе нужной ткани. Его познания в качестве выделки и свойствах того или иного материала были едва ли не всеобъемлющи, а после пары фраз, которыми он перебросился с несколькими хозяйками латков, стало ясно, откуда именно Сын Сумерек почерпнул их. Странное дело, но сейчас среди ярких тканей и смеющихся дев, сын Арэдэли вовсе не казался чем-то чуждым и инородным, несмотря на свое темное одеяние. Он явно был здесь частым гостем, его знали и были рады услышать из его уст несколько искрометных и остроумно отпущенных замечаний, льстящих и красавицам-продавщицам и их товару. Впрочем, Идрили здесь были рады не меньше, а даже больше, чем Маэглину. Ее просто завалили приветствиями, похвалами и здравицами мужу и сыну, не говоря уже о товаре. Так что, пока королевская дочь выбирала ткань, владыка Дома Крота выхватил одного из пробегающих мимо них мальчишек и отослал за своими оставшимися покупками, снабдив того в качестве платы мелкими монетками на сладости или яблоки. Скоро паренек возвратился, принеся лорду все необходимое, и вновь убежал. В это время Идриль как раз выбрала то, что нужно, и повернулась к Маэглину.
- Теперь я хочу вернуться домой, Маэглин. - Произнесла она, подняв на него слегка разрумянившееся лицо. От этого зрелища у сына Эола едва не перехватило дыхание.
- Конечно, госпожа моя. - Чтобы скрыть это, он снова поклонился. - Позволишь мне тебя проводить?
- Да, - все же это было не самое приятное утро. А как все хорошо начиналось! Но черный правитель дома Крота погружал в тень все, к чему прикасался. Возможно, это потому, что он родился в свете звезд и долго не видел солнца. Но теперь она хочет вернуться к своему маленькому солнышку, Эарендилю... А потом придет Туор и все будет хорошо.
Маэглин снова подал ей руку и чинно, не торопясь, повел прочь с рыночной площади. Он явственно видел ее желание побыстрее оказаться дома и избавиться наконец от его общества, но ускорять шаг вовсе не собирался. Когда еще ему представиться случай идти с дочерью Тургона рука об руку, будто бы... Ломион оборвал несбыточные мечты. Это невозможно. Никогда не будет возможно и... никогда возможным и не было?.. Владыка Дома Крота про себя мрачно усмехнулся. Иногда он понимал то желание, что побудило его отца чарами заманить мать в дебри Нан-Эльмота. Жалела ли Арэдэль об этом? Пожалел ли хоть раз и сам Эол? Может быть... В любом случае, он этого уже не узнает. Впрочем, это не так уж важно.
Они сделали очередной поворот, за которым показался дом Туора и Идрили. Маэглин невольно еще больше замедлил шаг. Он не любил появляться здесь, хотя не мог не признавать, что сам дом сработан на совесть. Но... слишком много Туора было в этом камне и дереве. Его руки любовно украсили деревянные наличники, его сапоги каждый день топтали камни ступеней. Он был здесь хозяином, рачительным и умелым. И его воля незримо оберегала дом во время его отсутствия. И от этого присутствия в душе Сына Сумерек вновь начала подниматься глухая злоба, а потому Владыка Дома Крота остановился, не доходя десятка шагов до расписанного крыльца.
- Здесь я оставлю тебя, госпожа моя. - Маэглин заглянул в глаза Идрили, длинные густые ресницы бросали тень на его алебастровое лицо. - Благодарю тебя за подаренное утро. Передавай пожелания здравия своим супругу и сыну. Я был рад встретиться с тобой. - Сын Арэдэли вновь церемонно поклонился, на мгновение, словно невзначай коснувшись пальцев Келебриндали. Его рука, несмотря на жаркий день, была холодна как лед.
Идриль невольно отдернула руку. Этот холод... Рядом с сыном Темного Эльфа было зябко даже в жаркое летнее утро. Нет, это вовсе непохоже на Туора, согревавшего ее ласковым весенним теплом. Даже если бы ее родство с Маэглином не было таким запретно близким - и то она бы никогда не связала свою жизнь с ним. Она вдруг почувствовала, что дрожит.
- Благодарю и тебя, Маэглин, - Слова благодарности были какими-то вымученными, а губы никак не хотели складываться в улыбку. - Мне пора к сыну, нельзя надолго его оставлять одного... Я и так задержалась. - И она скользнула за дверь, с каким-то облегчением услышав щелчок за спиной. Мрачный Сын Сумерек остался снаружи, а она была внутри, защищена стенами своего дома.
Маэглин проводил поспешно скрывшуюся за дверьми Идриль задумчивым взглядом. Чтож, он получил еще одну возможность убедиться, что свет дня не может существовать рядом с тенями сумерек. Печально... Ломион чуть заметно улыбнулся и вновь укрыл голову шарфом, на мгновение вдохнув дурманящий аромат волос дочери Тургона, впитавшийся в полупрозрачную ткань. Теперь у него есть хотя бы это. Впрочем, довольно предаваться безделью и пустым несбыточным любованиям. Он и так уже потратил изрядно времени, давно пора было уже быть в мастерской. Лорд Дома Крота развернулся и легко направился в свою исконную вотчину, размышляя о пропорциях элементов, которые нужно добавить в сплав.
Войдя под гулкие, низкие своды Дома Мечей, Маэглин взмахом руки поприветствовал мастеров и подмастерий, передал одному из них корзину, велев разобрать ингридиенты, и только собирался пройти в переодевальню, как откуда-то сбоку из коридора раздался знакомый и почти ненавистный голос, что-то живо обсуждавший с мастером Ирмаром.
"Туор!?! Что ему тут надо!?" Маэглин едва не запустил свой шарф прямо в стену, но уже скомкавшие ткань пальцы разжались и снова ее разгладили. "Хм.... что же, поприветствуем мужа, как до того поприветствовали жену..." Губы Повелителя Дома Крота разошлись в улыбке, не предвещающей посетителю ничего хорошего.
- Привет тебе, доблестный сын Хуора. Рад, что ты в добром здравии и решил заглянуть под наш скромный кров. - Сын Арэдэли появился из-за поворота как раз в тот момент, когда беседовавшие спутники должны были зайти за угол, так что Туор поневоле едва на него не налетел. Но Лорд Дома Крота как-будто не обратил на это внимания. - Что привело тебя сюда? Твоя супруга печальна от того, что ты покинул ее, променяв на мои мечи. - Маэглин снова улыбнулся, но в глазах Сына Сумерек стоял лед.
По мнению Туора мечи были великолепны - длинные, серо-стальные с едва заметными голубыми проблесками на лезвии. Как уверяли мастера - если орки подойдут близко, мечи должны засветиться голубыми искрами, предупреждая хозяев об опасности. Клинки разрезали волосок на лету, но могли перерубить и толстую деревянную балку. О, как было бы хорошо, если бы им не довелось рубить ничего иного! Но слова Владыки Ульмо были недвусмысленны: Гондолину суждено пасть. Однако даже если будут разрушены белые стены и прекрасные дворцы Города-Цветка - еще не все будет потеряно, не они делают Гондолин Гондолином, а его народ. Если... нет, увы, когда Гондолин падет, придется прорываться за кольцо гор с боем. И тогда мечам придется рубить не деревяшки, а плоть и кости...
- Конечно же, этот сплав придумал лорд Маэглин? - полуутвердительно сказал Туор мастеру Ирмару, с которым они осматривали пополнение оружейной.
- О да! Никто лучше него не работает с металлом. С тех пор, как он пришел в наш город, кузнецы не могут на него нахвалиться, воистину, он - светоч среди мастеров...
"И Тень в Городе", - вспомнил Туор слова Идрили. Она редко говорила ему о Маэглине, но не могла скрыть, что не любит своего двоюродного брата, хотя и жалеет его.
Беседуя о металлах и сплавах, они направились к выходу из Дома Мастеров. Туор увидел все, что хотел и теперь ему не терпелось вернуться домой - к жене и сыну.
Лорд Маэглин появился из-за угла так внезапно, что Туору с большим трудом удалось предотвратить столкновение. Меньше всего ему хотелось задеть Владыку Дома Крота - ибо слишком уж прохладными были их отношения. Друг не обидится, если его собьешь с ног. А Маэглин был для Туора кем угодно, но только не другом. По обмолвкам некоторых эльдар Туор знал, что Маэглин не любил его отца и дядю, когда они гостили в Гондолине, и, видимо, перенес эту нелюбовь на сына одного из нежеланных гостей. В свою очередь, самому Туора не нравились надменность и самоуверенность Сына Сумерек, но он всегда был неизменно учтив с новым родичем, даже если тот отпускал хорошо замаскированные колкости на его счет. Что ж, в плену у вастаков Туору приходилось сносить кое-что похуже скрытых насмешек и он научился не обращать внимания на чужие слова - брань на вороту не виснет. Особенно если эта брань направлена исключительно на него. Попробуй Маэглин оскорбить его родителей, жену или сына - тогда бы Туор ответил. А так... пусть его тешится.
-Привет и тебе, мастер Маэглин. Король Тургон поручил мне осматривать новое оружие, которое приходит в оружейные - вот я и пришел сюда. Мечи великолепны - как и все, что исходит из твоей кузницы. А что касается моей жены - то мне незачем находиться при ней неотлучно, ведь охранять ее здесь не требуется. Я - не ее тень, а она - не моя.
Маэглин чуть приподнял левую бровь, изобразив некоторый интерес к смертному.
- Чтож, коли так, то позволь показать королевскому посланнику то, что тебе вряд ли преподнес мастер Ирмар, да и другие. Идем. - Владыка Дома Крота сделал властный жест рукой и скорым шагом повел Туора в одну из малых оружеен. За ними последовал заинтригованный Ирмар и несколько подмастерий.
Помещение, куда их привел Сын Сумерек было небольшим, так что пятеро эльфов и смертный едва разместились в нем. Похоже Маэглин привык работать здесь в одиночестве или с помощью лишь нескольких избранных подмастерий. Скинув верхнюю одежду и подойдя к стойке с мечами у стены, Владыка Дома Крота привычным жестом вытащил один из клинков, на необычно темной поверхности которого тут же вспыхнули огненные отсветы из горна.
- Это то, над чем я сейчас работаю. - Маэглин быстрым, едва уловимым движением подбросил вверх железный брусок для заготовки и взмахнул мечом. На каменный пол со звоном упали две половинки разрубленного металла. Один из подмастерий поднял их, обе половинки пошли по рукам кузнецов с тихим шепотком.
- Они еще не закончены. Сплав не достаточно стабилен, так что края разреза неровные. - Сын Эола провел пальцем по отточенному лезвию клинка. По его тону было понятно, что он не остановится, пока не сможет превзойти своего отца, но для этого приходится усердно работать. - Но, когда я закончу, у Владыки Тургона будут такие мечи, что ни один урук не посмеет подойти к Окружным Горам на три полета стрелы. - Ломион улыбнулся и вытащил из стойки еще один клинок. - Это лишь заготовки, они уже не годятся в дело... - Он перебросил клинок Туору. - Не хочешь попробовать, сын Хуора? - Маэглин перевел свой меч в атакующую позицию. На его невозмутимом лице все так же играла легкая улыбка, но в темных глазах горел огонь, опаляющий почище любого горна.
Туор с восторгом смотрел на еще одно достижение знаменитого кузнеца. Да, Маэглина можно обвинять в чем угодно - только не в отсутствии мастерства и изобретательности. С таким оружием им не страшны никакие орки! Превосходный меч! Хотя сам Туор предпочитал секиру - Серые Эльфы Митрима как и их родичи из синдар любили именно это оружие и обучили своего воспитанника им пользоваться. Сильный, как все его соплеменники, Туор с легкостью орудовал большим топором - и немало орков и вастаков нашли свой конец от этого оружия...
Поймав клинок, он поклонился Маэглину и спокойно сказал:
- Я к твоим услугам, лорд Маэглин. Хотя и не люблю сражаться с родичами.
Остальные эльфы быстро отступили к стенам, давая поединщикам хоть немного места. Лорд Дома Крота коротко отсалютовал смертному и стремительно перешел в атаку. Чтож, тот по крайней мере не испугался скрестить с ним клинок. Это вызывало в сыне Эола хоть какую-то долю уважения. Впрочем, он не намеревался всерьез причинить своему противнику хоть какой-то вред, это было бы просто глупо. Его короткие хлесткие атаки, направленные с неожиданных сторон, были призваны скорее прощупать соперника и понять, чего тот стоит на самом деле. Маэглин не собирался проливать кровь под собственной крышей, это было бы по меньшей мере непочтительно по отношению к Владыке Тургону и говорило бы о нем самом, как о невежливом и грубом хозяине. И, хотя выпады сына Арэдэли то и дело становиилсь все более жесткими, его клинок ни разу не коснулся даже края одежд Туора. Два меча раз за разом со звоном сходились и расходились вновь, оставляя на поверхности друг друга глубокие зазубрины.
Туор старался рубить вполсилы - несмотря на то, что Маэглин с юности занимался кузнечным ремеслом, все же он был слабее хадоринга, как и все эльфы Гондолина. Поэтому сын Хуора бил осторожно - еще не хватало ему ранить хозяина... Но если эльф и уступал человеку силой - зато превосходил его ловкостью и скоростью. Туор с немалым трудом отражал его атаки, стараясь перейти из защиты в нападение. Клинки со свистом рассекали воздух, иной раз проходя в опасной близости от живого тела. Но никому так и не удавалось взять верх - обозначить удар в грудь, живот или голову, что означало бы "смерть" или "тяжелую рану" и конец поединка. И почему-то Туору казалось, что Маэглину не очень-то и хотелось останавливать клинок...
Вскоре не то чтобы страх, но какое-то смутный холодок подполз к сердцу смертного - как будто этот тренировочный бой был предвестником другого, настоящего... Неужели ему придется когда-нибудь всерьез сражаться с эльфом?
***
Идриль дома не находила себе места. День после дурного сна явно не задался. Эта прогулка с сумрачным Сыном Сумерек... И Туор что-то долго не возвращается. Она вдруг почувствовала смутный холодок на сердце - он как будто пришел извне... Неужели Туор?.. Cкорее, узнать, что с ним случилось! И идриль стремглав выбежала из дома и побежала к Дому Мечей.
Туор проигрывал - сказывались недостаток опыта в бою на мечах и меньшая ловкость. Вот если бы в руках у него был любимый топор, а вместа Маэглина - орк или вастак - тогда дело другое... Впрочем, он не был бы огорчен проигрышем - проиграть более достойному - не позор, да и речь ведь идет не о настоящей битве, где это может обернуться смертью или тяжелой раной.
Смертный был неплох. Даже очень неплох. Правда человеку не доставало опыта. Большинство его атак не были достаточно точны, да и в скорости он изрядно уступал Маэглину, но все же... "Если бы это был реальный бой, у него, возможно, появился бы шанс... " Лорд Дома Крота снова улыбнулся, отбивая очередной выпад противника. "Впрочем, я не дал бы ему им воспользоваться уже на первом ударе..." Он сделал шаг вперед, сокращая дистанцию, чтобы обманным движением вынудить Туора раскрыться, но тут помещение разорвал полный ужаса женский крик.
Рука Туора инстинктивно дернулась, его клинок обжег щеку Маэглина, потекла кровь. Сын Эола, не вполне осознавая, что именно делает, вывернул руку и, поймав эфес противника на свой, отбросил его меч в сторону. Оба поединщика замерли: один обезоруженный, второй с окровавленной щекой и бешено горящими глазами на еще больше побледневшем лице. Они так и смотрели друг другу в глаза не отрываясь, пока Маэглин усилием воли не опустил руку и не отвел приставленный к открытому горлу Туора меч. Находящиеся в оружейне эльфы выдохнули.
Идриль на миг устыдилась своего порыва - зачем она закричала, ведь наверняка тут не происходит ничего ужасного, всего лишь учебный бой... Ведь не станет же Маэглин всерьез нападать на Туора? Или?.. Нет, он ведь не орк, в конце концов! А теперь из-за ее глупости Маэглин ранен. Хотя ... вольно же им было драться настоящими мечами! Для тренировок существуют затупленные!
Маэглин, все еще тяжело дыша, наконец отбросил меч. По его лицу струилась кровь, рана была неглубокой, но сильно кровоточила из-за неровных краев разреза. Впрочем, Сын Сумерек, казалось, вовсе не замечал текущей по щеке и подбородку алой влаги. Он, молча, не отрываясь, смотрел в расширившиеся глаза Идрили.
- Вы что с ума сошли? Туор, Маэглин - зачем вы все это устроили? - Резким движением он подхватил свою одежду и направился к выходу, один из подмастерий робко протянул своему лорду платок. Маэглин, не глядя, выхватил его и, черной тенью метнувшись мимо застывшей в дверях Идрили, вышел наружу, все также не проронив ни слова. Его шелковый шарф, забытый хозяином, сиротливо остался скомканным на полу.
- Мда... - Мастер Ирмар поднял один из клинков и задумчиво повертел его в руке. - Нехорошо вышло. - Ни к кому конкретно не обращаясь, произнес он. - Владыка Тургон будет недоволен...
Туор с отвращением посмотрел на меч, запятнанный кровью союзника. Все его восхищение оружием испарилось - теперь оно было опозорено. И зачем он только согласился на этот глупый вызов? Что было бы, покалечь он Маэглина?
- Зачем я только согласился, - пробормотал он, и отвечая на вопросительный взгляд жены, рассказал ей все без утайки. - Я тоже виноват, - закончил он. - Не хочу сам рассказывать владыке - доносить мне, тоже виновному, на Маэглина было бы неучтиво - но и молчать нельзя. Что скажешь?
Идриль обвела взглядом гондолиндрим.
- Мастер Ирмар, ты был здесь с самого начала?
- Да, госпожа.
- Расскажи, пожалуйста, обо всем владыке Тургону.
- Я никуда не уйду из дома и буду готов явиться по первому требованию, - добавил Туор.
Ирмар поклонился королевне и ее мужу и покинул Дом Мастеров, спеша во дворец.
Маэглин стремительно шел по улицам Города, прижимая к рассеченной щеке платок и ловя удивленные и встревоженные взгляды. Хорошо еще, что до его дома от Палат Мечей было недалеко. Кровь все никак не хотела успокаиваться, а сын Эола был слишком зол, чтобы самостоятельно ее остановить. Это удалось только после того, как по приходу в дом он умылся в маленьком декоративном фонтане во внутреннем дворике, служащем умывальней. Сведя края разреза, Маэглин смазал рану заживляющим бальзамом и отправился в переодевальню, приказав слугам никого не впускать.
Но, когда Лорд Дома Крота уже заканчивал облачаться в походную одежду за спиной раздался тихий вкрадчивый голос:
- Снова убегаешь? - Салгант. Лорд Дома Арфы всегда узнавал новости первым, особенно, когда новости были о Маэглине.
Ломион обернулся, затягивая ремень на наруче. Невысокий, хрупкий эльф в просторных, цвета лиловых майских сумерек одеяниях стоял, оперевшись о дверной косяк и сложив руки на груди.
- Твое лицо... - Взгляд больших темных глаз стал еще более участливым.
- Если останусь - убью кого-нибудь. Ты этого разве хочешь? - Маэглин старался не слишком двигать левой половиной лица, чтобы не бередить порез, и это раздражало его еще сильнее.
Салгант вздохнул.
- Конечно нет. Но, чем дольше ты станешь убегать от самого себя, тем тяжелее будет твое возвращение.
- Оставь. - Сын Арэдэли махнул рукой. - Я вернусь, когда все забудется. Мне надо побыть одному. Подумать. И поработать. Там... - Он на мгновение запнулся. - Где я не смогу видеть ее. Иначе... Единый, я готов был убить его сегодня!
Невысокий нолдо едва заметно вздрогнул.
- Хорошо, что ты говоришь мне об этом. Что ты еще можешь об этом говорить.
- Разговоры не помогают. - Отчеканил Маэглин, надевая высокий островерхий шлем с длинной черной пелериной из кротового меха, идущей от самого навершия и падающей на плечи.
- Хорошо. - Лорд Дома Арфы хитро прищурился. - Тогда я не скажу Владыке Тургону, что видел тебя перед уходом.
- Маленькая лиса. - Маэглин усмехнулся чуть более расслабленно и снял со стены легкое копье. - Тогда можешь не говорить ему также, что я сожалею о случившемся. Я... - Он вздохнул. - Сам скажу ему это, когда вернусь.
Менестрель отделился от дверного проема и, подойдя к возвышающемуся над ним едва не на голову Сыну Сумерек, положил тому руку на плечо.
- Береги себя. Ты нужен здесь и тебя здесь ждут. Гондолин это не только дочь Короля, meldir.
Взгляд сына Темного Эльфа потеплел.
- Я знаю. Ты не успеешь сложить новую песню к моему возвращению, обещаю. - Его ладонь легла на плечо менестреля сверху вниз. - А теперь иди. Негоже будет, если гнев Владыки падет и на тебя из-за моей несдержанности.
Салгант мелодично рассмеялся.
- Твоя несдержанность, о Сын Сумерек, еще не раз выйдет мне боком, но она нравится мне куда больше твоей сдержанности. - Он весело подмигнул. - Но ты прав, мне пора идти. Да осветят звезды твой путь, сын Арэдэли.
- Так же, как и твой, Мастер Золотой Арфы. - Маэглин улыбнулся и кивнул.
Через какое-то время его закутанная в темный плащ фигура покинула дом и спорым шагом направилась к воротам.
***
Идриль ощущала тревогу - ей совсем не нравилась вся эта история. Маэглин так быстро ушел... Что могло прийти в голову ее гордому и обидчивому брату? Как бы не вышло худа... Да и отцу это все совсем не понравится. Короля и так уже давно печалила холодность в отношениях двух названых сыновей - сына любимой сестры и мужа любимой дочери. Каждого он любил по-своему и каждый был дорог его сердцу.
- Почему он так не любит меня, Искорка? - удивленно спросил ее Туор. - Иногда мне кажется даже - ненавидит... За что? Он, а не я - наследник и наместник твоего отца. Он, а не я - лучший мастер Гондолина. Да и в искусстве владения оружием я не превосхожу его... Неужели он не любит меня только потому, что не любил моего отца?
Идриль лишь молча посмотрела на мужа. Она-то знала истинную причину нелюбви Маэглина к Туору - но не собиралась открывать ее никому. Ей казалось, что эта искаженная любовь позорит ее - хотя она и не была в ней виновна.
Вместо ответа она сказала:
-Обещай мне, что больше не обнажишь против него меча. Никогда!
- Обещаю, любовь моя. Разве что... хотя этого не может произойти никогда.
- Что ты имеешь в виду?
- Разве что мне придется защищать вас...
Продолжение следует...
@темы: ПМ, Эндорэ, Первая Эпоха, Эдайн, Нолдор: Второй дом, Нолдор, Гондолин
-
-
03.03.2011 в 17:30А вообще - Маэглин тут классный, его даже жалко. А вот Идриль ну абсолютно никакой симпатии не вызвала. Особенно после слов при искаженную любовь. Что искаженного-то? А те, кто только про искажение и думает, обычно его и приносит, имхо. Без обид
-
-
03.03.2011 в 17:39-
-
03.03.2011 в 17:43А то, что он не всегда такой милый - как показывает практика моих глюков - для меня это не показатель, я вон Курумо нежно и трепетно люблю))))
-
-
03.03.2011 в 18:52Я же сказала, что даже спорить не буду!
-
-
03.03.2011 в 18:55-
-
03.03.2011 в 19:50-
-
03.03.2011 в 20:17А "искаженная любовь" - потому что близкий родственник. Это из первоисточника
Понятно, что родственник, но я просто во-первых, частично по земным рамкам сужу - вон, все европейские короли на сестрах-племянницах женились, и ничего
А во-вторых, мне просто не нравится, когда везде искажение персонажам мерещится
-
-
03.03.2011 в 20:20И что значит - везде? В Туоре нет искажения - и не мерещится ничего....
-
-
03.03.2011 в 20:25А про везде - я не имела в виду конкретно ваш фанфик, хотя его корректнее отыгрышом назвать, я имела в виду, что очень часто персонажи, как мне кажется, подчеркиваю, имменно мне и именно кажется, понапрасну себе каких-то ужасов напридумывают, ведут себя соответственно, а в итоге удивляются, отчего хэппи-энда не вышло.
-
-
03.03.2011 в 20:33-
-
03.03.2011 в 20:38-
-
04.03.2011 в 08:55А текст интересный) Будем ждать продолжения.
-
-
04.03.2011 в 09:11А на самом деле, просто бывает так, что персонаж чем-то цепляет, и вот тут не только к нему симпатией проникаешься, но и начинается додумывание в духе "а что было, если бы" и "а может, все не так было".
-
-
04.03.2011 в 09:37-
-
04.03.2011 в 09:40-
-
04.03.2011 в 11:49Спасибо))) Продолжение будет, как только довычитаю следующий отрывок.