Некроманты, как и саперы, ошибаются только один раз...
Часть вторая
Гондолин, год пятьсот третий от прихода нолдор в Белерианд, весна
Утро было таким же ясным и радостным, как многие до него. Те, кто жил за кольцом гор, вообще редко по настоящему бывали опечалены чем-либо: красота и свет города не давали повода для печали, а извне доходило очень мало вестей.
Владыка Тургон однако же сегодня проснулся сам не свой. Ночью его тревожили странные сны, спутанные, точно бред безумного или пьяного. Туор, пришедший в Гондолин с посланием от Ульмо, и тут же - перекошенное лицо Темного Эльфа Эола за миг до того, как он был сброшен со скалы, отблески пламени на Нирнаэт Арноэдиад, еще какие-то картины, которые Тургон не узнал.
Король Гондолина открыл глаза. Его покои были залиты светом, солнечные зайчики плясали по стене, даже не подозревая о невеселых видениях хозяина оной. Тяжелый ночной кошмар развеялся, как туман под порывами свежего ветра, но некоторая смутная тревога, будто бы недосказанность, все равно осталась. Менее всего радовало то обстоятельство, что подобные сны были уже далеко не в первый раз... Впрочем, сейчас Тургона огорчало еще и то, что он проснулся на три часа позже обычного - впрочем, это было не так уж страшно.
Умывшись и тем самым окончательно избавившись от неприятного осадка после ночи, Турукано собирался было по своему обыкновению рассмотреть некоторые бумаги, но тут в дверь его покоев постучали.
- Владыка Тургон?
- Да?
- Мастер Ирмар из Дома Крота явился, чтобы...
- Пусть заходит, - перебил Тургон. Исчезнувшая, было, тревога снова неприятно шевельнулась в душе...
Мастер Ирмар вошел в королевские покои и учтиво поклонился Тургону.
- Приветствую тебя, Государь. Прости, что отрываю тебя от дел, но я пришел по велению сердца и слову леди Идрили, прекраснейшей из гондолинских дев, чтобы рассказать тебе о случившемся сегодня в Палатах Мечей между лордом Маэглином, Владыкой Дома Крота и лордом Туором, сыном Хуора, доблестным супругом светлейшей Келебриндали.
И Ирмар без утайки поведал обо всем происшедшем, начиная с момента появления Туора в мастерских, их совместном осмотре, приходе Маэглина и их встрече, о том, как Сын Сумерек продемонстрировал Туору и другим мастерам невиданные доселе клинки и о злосчастном поединке, который едва не привел к смертоубийству.
- Я не хочу говорить ни против моего Лорда, ни против лорда Туора, поскольку и себя считаю также виновным. Мне, как и другим мастерам, присутствовавшим там, следовало остановить их еще до того, как мечи скрестились. Но... - Мастер Ирмар сморгнул, но продолжил, не собираясь утаивать от Короля хоть чтобы то ни было. - Мы все были настолько поглощены небывалым зрелищем, что совсем потеряли осмотрительность. А в результате пролилась кровь. - Кузнец понуро опустил голову. - Такова суть моего дела, Государь. - Закончил он свою речь.
- Я думал, что лорды Домов Гондолина все же не неразумные юнцы, которые из лихости устраивают тренировочный бой на боевом оружии. Но хуже всего не царапина на щеке Маэглина, а то, что противники были готовы убить друг друга. Я хочу знать, что происходит между не последними из Лордов, а тем паче моими родичами. А ты, Ирмар, - тут взгляд и голос Тургона стали несколько мягче, - иди и сообщи им, Маэглину и Туору, что я жду их к себе после полудня, - и король жестом показал, то более мастера не задерживает.
- Да, Государь. - Мастер Ирмар низко поклонился и покинул королевские покои.
Не теряя времени, он отправился сперва к дому своего Лорда, но, увы, там его ждало неприятное разочарование. Слуги Маэглина, несколько смущенные и, похоже, испуганные, сообщили, что их господина нет дома и, когда он появится, им не ведомо. Ирмар попытался выяснить, куда мог отправиться сын Арэдэли (он боялся предположить, что может совершить в таком состоянии пошедший в отца бешеным нравом лорд), но и в этом не преуспел. Слуги сказали только, что Маэглин был облачен в походную одежду и вооружен, но куда он направился, они, разумеется, не знали.
Тогда расстроенный еще более Ирмар поспешил к дому Идрили и Туора, памятуя о словах супруга пресветлой Келибриндали, что он никуда не станет отлучаться из дома. Пребывая в тягостных думах, мастер постучал в дверь и, гостеприимно впущенный одной из служанок, вошел внутрь.
- Пожалуйста, передай Леди Идрили и Лорду Туору, что я пришел по велению Владыки Тургона. - Произнес мастер-кузнец, все еще раздумывая, что же теперь будет.
Вскоре оба супруга спустились в небольшой зал для гостей, где их ожидал Ирмар, и тот передал им повеление владыки Тургона.
Туор кивнул:
- Я понял, мастер.
Идриль же спросила:
- А лорд Маэглин?
- Его не могут найти, светлая госпожа. Слуги говорят, что он оделся в дорожное платье и ушел. Один.
- Ушел? Куда же?
- Никто из его слуг не знает. Я просил, чтобы они передали ему сообщение Владыки, когда он вернется.
- Если он вернется до назначенного времени… - задумчиво проговорила Идриль. Ее охватила неясная тревога. Куда мог отправиться сын Арэдэли, чьи решения не мог угадать никто? Раненый, разгневанный… Она вновь заговорила:
- Если слуги не знают, то, может, знает друг?
- Cалгант? – сказал мастер Ирмар. – Возможно.
- Не сочти за труд, мастер, пойди к нему и попроси явиться к королю в назначенное время. Если Маэглин вернется, тогда присутствие Салганта не понадобится. Если же нет – возможно, он подскажет, где его искать.
- Как скажешь, светлая госпожа Идриль, - Ирмар поклонился хозяевам и вышел.
Идриль повернула задумчивое лицо к мужу и сказала:
- В прошлый раз, когда Маэглин с матерью ушли из дому, не сказав куда – это кончилось худо и для них, и для того, кто последовал за ними.
***
Опечаленный Ирмар направился к дому Владыки Золотой Арфы, но нашел его намного раньше на Площади Фонтанов. Голос Салганта чистым родниковым потоком лился над окрестными улицами, а звуки его арфы ласкали слух нежной, переливчатой мелодией, рождая вокруг ароматы летних трав и цветов.
Мастер-кузнец вышел на площадь и увидел певца, сидящего на бортике фонтана и окруженного стайкой юных нэри и нисси, восторженно внимающих его пению и игре. Вокруг и правда было множество цветов, которыми поклонники уже украсили как свои волосы и одежды, так и одежды и волосы Салганта. Ирмар только печально вздохнул, глядя на это безоблачное веселье и сетуя, что ему придется его нарушить.
Но тут песня закончилась, и Ирмар почувствовал на себе пристальный взгляд фиалковых глаз.
- На твоем челе лежит тень, прекрасный мастер. - Раздался легко накрывший площадь мягкий голос Мастера Арфы. - Позволь спросить, чем ты опечален?
Ирмар едва заметно вздрогнул, а девушки вокруг зашушукались, но кузнец не обратил на это внимания. Он подошел к тесной группке, окружавшей менестреля, и почтительно поклонился.
- Приветствую тебя, прекрасноголосый мастер Салгант. Будь благословен ты и твой Дом до Конца Времен. Прости, что нарушил ваше веселье, но пресветлая госпожа Идриль просит тебя явиться сегодня в королевский дворец после полудня...
Длинные ресницы менестреля качнулись.
- Хорошо, я понял тебя, мастер Ирмар. Разумеется, я приду. - Он поднял лицо и, улыбаясь, взглянул на небо. - Ты вовремя нашел меня с этой вестью. - Менестрель легко рассмеялся. - Боюсь, мои любезные друзья, мне придется ненадолго покинуть вас. - Музыкант поднялся, расправляя полы широкой мантии.
Со всех сторон послышались недовольные вздохи и возгласы: "О нет..." "Мастер Салгант..." "Мы же только начали..." Но Лорд Золотой Арфы прервал их легким движением руки и с улыбкой произнес:
- Не волнуйтесь, как только я вернусь, обещаю с радостью восполнить ваше ожидание. Сегодня я буду петь только то, что вы сами пожелаете, так что у вас есть время решить.
Юноши и девушки тут же оживились и принялись обсуждать, какие песни они хотят услышать. Салгант же, тем временем, подошел к Ирмару и тихо произнес:
- Веди меня, мастер. Кажется, я знаю, о чем будут вестись речи сегодня в королевском дворце.
Ирмар только кивнул, поражаясь вездесущей осведомленности вроде бы незаметного певца, и направил стопы ко дворцу Государя Гондолинского.
***
По пути ко дворцу лицо Туора было как обычно спокойным, никто, кроме Идрили, даже на миг не подумал бы, что он сильно взволнован. Туор боялся даже не наказания - а упреков владыки, который относился к нему, как к родному сыну. Человеку не хотелось причинять королю даже тень огорчения. Идриль, чтобы ободрить его, взяла его за руку. Так, рука в руке, они и шагнули вместе в Малый Зал, где король разбирал споры и ссоры своих подданных - кои, впрочем, случались нечасто. Здесь супругам пришлось разделиться - Идриль заняла свое обычное место, по левую руку от отца (место Тургона еще пустовало), а Туор встал поодаль - когда придут все, он займет место, что предназначалось для тех, чьи проступки разбирались.
Лорд Золотой Арфы прошел в Малый Зал Дворца, ведомый сперва мастером Ирмаром, а затем провожатым из числа приближенных Короля.
Войдя в зал, он увидел там леди Идриль и лорда Туора, некоторых мастеров из Дома Крота (видимо присутствовавших при случившемся, как и Ирмар, как заключил для себя Салгант), а также несколько писцов, сам же Владыка пока не появился.
Певец задержал задумчивый взгляд на дочери Тургона, и Идрили на мгновение показалось, что Лорд Дома Арфы прочитал все сокровенные мысли, которые она так хотела скрыть даже от самой себя. Но Салгант моргнул, легко улыбнулся и, поклонившись, прошел на указанное ему служителем место, и наваждение рассеялось.
Все заняли свои места, и герольд возвестил о появлении Владыки Тургона, готового начать суд.
Турукано быстрыми шагами пересек залу, кивнув приближенным, друзьям и родичам, и опустился в кресло. Идрили, прекрасно знавшей отца, мгновенно стало ясно, что тот опечален и довольно сильно встревожен.
- Приветствую всех вас, собравшиеся здесь лорды и леди Гондолина! - Голос Владыки оставался спокоен. Он ничем не выдавал своих чувств, но всем присутствующим тут же стало понятно, что сегодняшний суд не будет ни для кого приятным. - Я попросил вас всех собраться здесь, дабы понять причину произошедшего сегодня. Полагаю, ни для кого не является тайной, сегодняшний поединок между сыном моей сестры Лордом Маэглином и мужем моей дочери Лордом Туором. - Тургон чуть помолчал, обводя взглядом собравшихся. - Поскольку я не вижу здесь Лорда Дома Крота, то прошу сперва Лорда Туора рассказать, что же произошло. - "И почему..." Читалось в печальном взгляде Короля, устремленном на человека.
- Мне не хотелось бы говорить в отсутствии лорда Маэглина, о Владыка! Иначе он может сказать, что я строю козни за его спиной. – С некоторой горячностью ответил опрашиваемый.
Тургон едва заметно вздохнул. Ему очень не хотелось отчитывать названого сына, но иного выхода прояснить ситуацию, чтобы избежать повторения в дальнейшем он в данном случае не видел.
- Туор, я понимаю твои чувства и они, без сомнения, заслуживают всяческой похвалы. - Король сделал небольшую паузу. - Но пойми и ты: вы оба, ты и Лорд Маэглин, подняли друг на друга оружие. Пролилась кровь. Кровь родичей. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит для меня. И понимаешь, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы разрешить этот конфликт раз и навсегда. Лорд Маэглин не пожелал или не смог явиться на мой призыв, и потому на его месте сейчас Лорд Салгант. - Турукано кивнул на почтительно склонившего голову менестреля. - Лорд Дома Арфы согласился представлять здесь интересы своего друга, пока тот не сможет сделать этого сам. Поэтому я прошу тебя еще раз. - В голосе Тургона засквозил едва заметный металл, он явно не привык повторять своих приказов. - Расскажи, что произошло между вами и что стало причиной столь необдуманного решения с вашей стороны. После того, как ты выскажешься, я опрошу и других свидетелей, чтобы вынести окончательное решение.
- Как прикажешь, Владыка, - и Туор коротко описал то, что предшествовало поединку. - Лорд Маэглин часто ... слишком часто говорит о том, что люди - слабые и никчемные существа. И он ... мог бы подумать, что я струсил. К тому же, я думал, что мы достаточно искусны в бою на мечах, чтобы не поранить друг друга. Теперь я понимаю, что это была глупость. И очень сожалею, что принял вызов. Я виноват не меньше лорда Маэглина, о Владыка! - Туор взглянул в глаза королю и увидел там такую печаль и укор, что опустил глаза. Лучше бы это был гнев...
Тургон внимательно выслушал слова своего названого сына. Разумеется, для него не было неожиданностью, что Маэглин, чей характер был далеко не прост, порой позволял себе нелестные высказывания в отношении эдайн, да и, что уж греха таить, самого Туора. Впрочем, обычно племянник все же не переходил за рамки приличий, а то, что он недолюбливает людей, в Гондолине не было ни для кого секретом - Лорд Дома Крота вовсе не считал нужным это скрывать. Но вызов на поединок... на боевом оружии... что на него нашло?.. Не мог же сын Арэдэли ни с того, ни с сего презреть все обычаи и столь грубо нарушить его волю. Вызвать собственного родича в своем же собственном доме. Почему?..
Тургон нахмурился еще больше, прокручивая в голове слова Туора и присутствовавших при поединке эльдар. Должно было быть что-то, что спровоцировало Маэглина на подобное действо. Что-то, что должно было нарушить его обычную рассудительность, заставить отбросить ее и обнажить оружие... Что?..
Владыка Белого Города еще раз попросил высказаться мастера Ирмара, как главного свидетеля, но его рассказ не добавил ясности - Лорд Маэглин появился в Палатах Мечей в обычном настроении, и ничто в его поведении не предвещало подобной вспышки. Они встретились с Лордом Туором, обменялись приветствиями, а потом Лорд Маэглин повел зятя показать свою новую работу и там и произошел злосчастный поединок.
Тургон вздохнул. Мда, понимания рассказ мастера не добавил, придется спросить того, кто всегда осведомлен лучше прочих и имеет сотни глаз и ушей. Нолофинвион повернулся к скромно сидящему на отведенном для него месте менестрелю.
- Лорд Салгант, прошу тебя, скажи, не наблюдал ли ты в Лорде Маэглине чего-нибудь необычного в последние дни? Может быть, тебе известно что-либо, что могло побудить моего племянника повести себя подобным образом? Знаешь ли ты, что Лорд Дома Крота делал сегодня до того, как прийти в Палаты Мечей?
Салгант изящно поднялся и низко поклонился Королю и собравшимся Лордам и отдельно Леди Идрили, а потом поднял на присутствующих чистые фиалковые глаза и произнес:
- Прости меня, мой Король, но мне известно ненамного более, чем собравшимся. Так же, как и все остальные, ведаю я, что Лорд Маэглин не питает особой любви к человеческому роду и порой выражает это довольно резко, но никогда еще не опускался он до грубости. И ведаю я, что нет особой любви между ним и почтенным Лордом Туором, доблестным сыном народа эдайн, которого ты, о Владыка, привел в свою семью. И также ведомо мне, что мальчишки на рыночной площади видели сегодня Леди Идриль в сопровождении Лорда Маэглина, и что он проводил сиятельную Келебриндаль до порога их с Лордом Туором дома, а после направился в Палаты Мечей. Более же не ведомо мне ничего, о чем мог бы я сказать здесь перед тобой, Владыка, и вы, Лорды и Леди Гондолина.
Менестрель снова низко опустил голову, сквозь упавшие на лицо волосы посмотрев на золотоволосую королевну. Идрили вновь показалось, что взгляд менестреля поражает ее в самое сердце, но прежде, чем она успела отреагировать, Салгант уже отвел взгляд, и теперь все ждали слов Короля.
Тургон же, медленно кивнув, произнес:
- Хорошо, Лорд Салгант, благодарю тебя за твои слова и прошу тебя вновь занять свое место. - Владыка Города перевел взгляд на свою дочь. - Теперь же я прошу тебя, Идриль Келебриндаль, рассказать о твоей встрече с Лордом Маэглином. Быть может, ты прольешь свет на печальные события этого дня, прошу тебя. - Король чуть повел рукой, приглашая дочь подняться и выступить.
Идриль уже задумалась о том, какой эффект произвела на Маэглина утренняя встреча с ней. Она слишком хорошо знала брата, чтобы не понять - он взорвался из-за этой прогулки, из-за ее холодности, из-за нежелания общаться с ним... Но прежде всего - из-за любви и ревности. Но... открыть это всему городу? Сделать достоянием слухов и сплетен? Не посчитают ли Маэглина искаженным, его ведь и так не очень любят в Гондолине? Не будет ли ему еще хуже из-за открывшейся правды? Да и чем эта правда поможет сейчас? Она не хотела лгать ... но и всю правду она здесь не скажет. Быть может, отцу это и стоит узнать - потом. Но только ему. Она поднялась со своего места и встала рядом с Туором.
- Государь и отец мой! Да, сегодня мы повстречались с лордом Маэглином на рынке. Он помог мне выбрать материю на платье, а потом проводил до дома. В его поведении не было ничего необычного... он был учтив как всегда. Мы не говорили ни о Туоре, ни о людях. Вот и все, что я могу сказать.
Туор вспомнил - Маэглин что-то говорил про Идриль... выражал недовольство, что он не сопровождает супругу... Но он решил не говорить об этом - пока. Потом он скажет Идрили, а она пусть решает - говорить об этом королю или нет.
- Вот как... - Тургон внимательно посмотрел на дочь, помолчал какое-то время, а потом поднялся. Все находящиеся в зале замерли - Король собирался вынести приговор.
- Я благодарю всех собравшихся здесь за разъяснения, что вы дали. Теперь я готов принять решение. Лорд Маэглин, глава Дома Крота, без сомнения, виновен в том, что спровоцировал поединок на боевом оружии. Он понесет наказание, как только его разыщут стражи границы. Лорд Туор... - Нолофинвион перевел взгляд на смертного, и того невольно обдало холодом. - Твоя вина в этом деле также доказана и, хотя она меньше, чем вина Лорда Маэглина, ты также будешь наказан. С этого дня я отстраняю тебя от проверок оружия в Палатах Мечей. Твое место там займет Лорд Рог, а тебе отныне запрещено появляться там до тех пор, пока я не сочту нужным. - Владыка Гондолина обвел всех присутствующих взглядом. - Пусть сегодняшний день для всех нас будет уроком. Никто из нас не должен забывать, на чем держится этот город. Мы не должны обнажать оружия друг против друга ни из прихоти, ни по какой-то другой причине. Гордыня, гнев, зависть, жадность, вожделение - никакое чувство не должно побудить нас к тому, чтобы поднять оружие на другого. Только пока мы будем помнить об этом - власть Моргота не коснется нас, как и его Тень! Хорошенько подумайте об этом, жители Гондолина! Я рассчитываю на вас!!!
И Король, кивнув своим подданным, медленно направился прочь из зала под шелест одежд склоняющихся перед ним вассалов. И, уже когда Тургон был в дверях, Идриль настигло его осанвэ: "А с тобой я хочу поговорить наедине, дочь моя. Я услышал то, что должен был услышать Король. Теперь же, надеюсь услышать то, что положено отцу".
***
Недаром отца ее прозвали Мудрым... Он, один из всего города, понял, что дело здесь не только в презрении Маэглина к смертным. Или брат открылся ему? Нет, иначе бы король не стал таить от нее, первой своей советницы, это дело. Прозорлив король Тургон, он тоже ведает в чужих сердцах, как и она сама. И еще Салгант. Неужели тоже догадался? Вряд ли, скорее ему сказал или намекнул сам Маэглин. Хотя и Салгант умен...
Вздохнув, Идриль направилась к беседке, где всегда разговаривала с отцом о самых важных и сокровенных делах. Тяжело было у нее на сердце, искаженная любовь брата как будто пятнала и ее саму... но Идриль испытывала и облегчение. Лучше, если эту тяжелую тайну разделит и другой эльда, да еще самый близкий для нее, не считая Туора. Но с Туором связь совсем другая и все же, он - человек, хотя и похож на эльда так, что незнакомец мог бы и перепутать. И все же о многом он судит по-другому, нежели эльдар.
Идриль скользнула в скрытую за плющом небольшую дверцу беседки. Сладко пахли обвивающие легкий деревянный каркас цветы, посередине журчал небольшой фонтанчик в мраморной чаше. Король уже был внутри. Идриль села в удобное деревянное кресло, опустив глаза...
Тургон, о чем-то задумавшийся, полуприкрыв глаза и глядя на бегущую воду, улыбнулся дочери и, чуть подавшись вперед, накрыл ее руки своей ладонью.
- Я вижу тень у тебя на сердце, мой маленький цветок. И, боюсь, догадываюсь о ее причине. Но я хочу, чтобы ты сама сказала мне то, что считаешь нужным. Что произошло между тобой и сыном моей сестры сегодня? Да и сегодня ли? - Король снова откинулся назад, ожидая ответа дочери.
- Ты прозорлив как всегда, отец, - Идриль слабо улыбнулась, и, наконец, вскинула полный любви взгляд на Тургона. - Это началось не вчера. Это началось, когда Маэглин и Владычица Арэдэль вернулись в город... - Она замолчала на мгновение, испугавшись, что пробудила в отце дурные воспоминания.
Турукано слегка нахмурился, вспоминая ту давнюю трагедию, но сегодня он пришел говорить не об этом, поэтому недовольство быстро исчезло с его лица. Он ободряюще кивнул Идрили, чтобы она продолжила свой рассказ.
- Да, я расскажу тебе все без утайки, отец, хотя мне и тяжело говорить об этом. Но если не как отец - то как король ты должен это узнать. Особенно после того, что произошло накануне. - Она еще мгновение помолчала, собираясь с мыслями. - Итак, это началось в тот самый день. Сразу же, как Маэглин вошел в зал и увидел меня, я заметила, что взгляд его, когда он смотрит на меня, совсем не такой, как у других нэри. Любовь зажглась в нем мгновенно, как лесной пожар, и ее было так же трудно не заметить. Сначала я думала, что это любовь брата к сестре - и не слишком удивилась. Ведь родичи всегда любят друг друга, верно? Но потом я поняла, что в его взгляде - другая любовь, - Идриль вновь опустила взгляд, слова теперь медленно сходили с ее языка, как будто каждое было весом со скалу. - Та, что устремляется к браку. Женщина никогда не ошибется в природе такой любви. Ее могут не заметить другие... но не та, к которой она обращена. Маэглин любил меня как возлюбленную... как невесту... он желал меня. Сначала... я не могла поверить. Как родич может питать столь искаженные чувства к другому родичу? Это сродни порче Черного Врага... Но когда появился Туор - последние сомнения у меня исчезли. Ибо любовь Туора была такой же - только в ней не было тьмы. Но ... не только в этой искаженной любви причина. Я знаю, что никто из эрухини не волен в своих чувствах - нельзя заставить себя или другого любить или не любить по своей воле. Я не поставила бы Маэглину это в вину, но... он стал преследовать меня. Он появлялся везде, где появлялась я, как будто невзначай - но я понимала, что это не так. Он смотрел на меня как... на желанную добычу. А я... не могла любить его даже как брата. Ибо слишком хорошо я помнила, как он молчал, с холодным каменным лицом следя за казнью своего отца. Как бы ни был виновен его отец - это было... страшно. И мне показалось... что кода Эола толкнули со скалы - в глазах Маэглина мелькнуло... облегчение. Как будто он избавился от злой докуки. А как Маэглин смотрел на Туора! Со злобой и ненавистью! Не только нелюбовь к смертным этому причиной - но и ревность, я поняла это уже давно. Но я не думала, что дело дойдет до крови... И сегодня утром, на рынке... я была холодна с ним... я хотела избавиться от его общества. Вероятно... да, наверное, он затаил гнев. И злоба, копящаяся уже долго, излилась на Туора. - Идриль тихо заплакала.
Тургон притянул к себе Идриль и обнял ее, успокаивающе гладя по золотистым волосам. Как и любому отцу, ему были невыносимы слезы дочери, но горечь, проступившая на его лице, была намного глубже, чем та могла бы подумать. "Ведь родичи всегда любят друг друга, верно?" Как же наивна она, его прекрасное, нежное и ранимое дитя. Если бы... Если бы родичи всегда любили друг друга, разве потеряла бы она свою мать, что так любила ее. Разве лишились бы они стольких друзей и любимых. Разве утратили бы навеки дом, если бы родичи всегда любили друг друга... Король Гондолина с усилием отогнал тягостные воспоминания, страшной картиной гибельных Льдов вновь вставшие перед его мысленным взором, и осторожно утер слезы с лица Келебриндали.
- Прости меня, мой цветок. Мне нужно было раньше понять причину твоих страхов. Не стоило пытаться сводить их вместе, теперь я понимаю это. Но мне так хотелось видеть их обоих счастливыми, улыбающимися друг другу. Видеть их друзьями и родичами не только на словах, но и в сердце. Я совершил ошибку, а расплачиваться за нее пришлось тебе. Обещаю, что больше Маэглин не станет преследовать тебя. Но и Туору стоит быть осторожнее. Я простил его сегодня из любви, что живет в моем сердце к вам обоим, дети мои, но больше я не позволю ему подобной оплошности. Закон этого города един для всех его жителей - пока я Король, кровь ни одного из моих подданных не будет пролита по вине другого. - Глаза Турукано на миг сверкнули сталью, но он тут же смягчился и как можно приветливей улыбнулся Идрили. - А теперь ступай, дитя мое, тебе давно пора быть рядом с мужем и сыном. Не печалься ни о чем. Пусть твоя улыбка вновь будет светлой и дарит радость и веселье всем, кто видит ее. - Он заправил выбившийся локон за ухо дочери и поцеловал ее в лоб.
***
Расставшись с отцом, Идриль сразу поспешила домой. Из-за треволнений этого дня она так мало времени проводит с сыном! Впрочем, с ним сейчас отец…
Войдя в дом, она услышала странные, но приятные звуки – похоже на хрустальный колокольчик, но как будто у него не один язычок, а много. В комнате сына она увидела Туора, склонившегося над колыбелью, в которой Эарендиль потрясал каким-то шариком и радостно смеялся. Именно от шарика и исходил удививший ее звук. Увидев мать, Эарендиль бросил игрушку и потянулся к ней.
Идриль взяла его на руки и приложила к груди. Свободной рукой она взяла шарик, рассматривая его. Он и правда был сделан из хрусталя, а внутри него перекатывались совсем маленькие шарики тоже хрустальные. При встряхивании они издавали мелодичный звон.
- Что это? – спросила она мужа.
- Я закончил это совсем недавно. Такие игрушки делали в народе Аннаэля, где я вырос. Да только они были не хрустальные, а деревянные, а внутри перекатывался сухой горох. У нас не было ни хрусталя, ни нужных для его обработки инструментов…
Как всегда при воспоминании о детстве лицо Туора омрачилось. Его любили и баловали (тем более, что других детей среди эльфов Аннаэля не было), но он тосковал по родителям, которых никогда не видел. Когда-то он говорил Идрили, что отказался бы даже от Сильмариля – лишь бы хоть ненадолго увидеть родителей живыми. Аннаэль показывал ему мать с помощью осанвэ – а вот отца Туора никто из его народа не видел. В рабстве у вастаков он расспрашивал других рабов о Хуоре – но те боялись говорить о прошлых владыках, а Туор не спешил обнародовать свое родство – вастаки не потерпели бы живого наследника Хадора. Только в Гондолине Туор узнал кое-что о своем отце.
- Никогда, - прошептал он, дотрагиваясь до мягких волос сына, - никогда я не допущу, чтобы с тобой случилось нечто подобное. Никогда не оставлю тебя. Никому не позволю причинить тебе вред.
При этих словах перед внутренним взором Идрили почему-то предстал мрачный облик Маэглина – и тень накрыла ее сердце. Она не стала повторять Туору предупреждение короля – ведь муж уже обещал ей больше не поднимать меч на родичей даже в шутливом поединке. Но мысли ее вернулись к брату, о котором она на время забыла. Пусть он преследует ее искаженной любовью, пусть злится на Туора – но он все же брат ей, ей жаль его, и его судьба не может оставить ее безразличной. Куда он пропал и почему не возвращается? Салгант! Она думала, что друг Маэглина прольет свет на тайну его исчезновения, а вместо этого ловкий менестрель так повернул разговор, что ей пришлось чуть ли не оправдываться перед отцом и его советниками. А она ничего не знает о том, куда ушел брат.
- Куда же исчез Маэглин? – спросила она больше себя, чем Туора.
Лицо мужа приобрело виноватое выражение – он казнил себя за рану Маэглина, считая, что тот не показывается никому из-за нее, причиняя всем немалое беспокойство.
- Куда можно пропасть в городе, выход из которого закрыт? Может, он где-то здесь, но не желает ни с кем общаться?
Идриль вздохнула. Салгант – вот ключ к этой загадке. Если кто и знает, где Маэглин – то только он. Завтра она с самого утра разыщет менестреля и поговорит с ним. Мало кто мог утаить нечто от ее взора… Маэглин… Иногда ей казалось, что брата надо спасать от него самого.
***
Салгант вернулся на площадь, где его ждали слегка встревоженные нисси и нэри, и продолжил свою игру. Он пел веселые радостные песни, но на сердце менестреля было далеко не спокойно. Да, он сделал все, от него зависящее, чтобы дать понять как Королю, так и Леди Идрили, что с его другом не все в порядке. Что им нужно присмотреться к нему, попытаться понять, а не осудить. И Лорд Золотой Арфы надеялся, что наследники рода Финвэ достаточно мудры, чтобы принять правильное решение. Но все же ему было тревожно. Пальцы привычно продолжали перебирать струны, а голос дарить наслаждение изысканной мелодией песни, но взгляд певца блуждал не по восхищенным лицам, а где-то вдали, уносясь к снежным шапкам Окружных гор.
Вечер закончился, плавно смешавшись с густыми сумерками. В небе зажглись робкие, перемигивающиеся звезды. Нэри и нисси постепенно расходились, увлекаемые туманной дымкой садов, уютных аллей и внутренних двориков. Менестрель остался один, все так же сидя на бортике фонтана, и задумчиво перебирая пальцами струны, как вдруг убаюкивающие переливы водяных струй, птичьих трелей и затихающих шагов прорезал резкий, совсем неприятный звук.
Салгант вздрогнул и, проведя ладонью по щеке, недоуменно посмотрел на окровавленные пальцы. Лопнувшая струна прочертила на безупречном лице глубокую отметину, едва не угодив менестрелю в глаз. Лорд Дома Золотой Арфы опустил столь неласково поступивший с ним инструмент на землю и вытер руку об одежду, а потом печально вздохнул и посмотрел куда-то на Север.
"Где же ты?..." Прошептали отчего-то побелевшие губы. "Возвращайся. Мне неспокойно. Я жду тебя. Возвращайся..."
Продолжение следует...
Гондолин, год пятьсот третий от прихода нолдор в Белерианд, весна
Утро было таким же ясным и радостным, как многие до него. Те, кто жил за кольцом гор, вообще редко по настоящему бывали опечалены чем-либо: красота и свет города не давали повода для печали, а извне доходило очень мало вестей.
Владыка Тургон однако же сегодня проснулся сам не свой. Ночью его тревожили странные сны, спутанные, точно бред безумного или пьяного. Туор, пришедший в Гондолин с посланием от Ульмо, и тут же - перекошенное лицо Темного Эльфа Эола за миг до того, как он был сброшен со скалы, отблески пламени на Нирнаэт Арноэдиад, еще какие-то картины, которые Тургон не узнал.
Король Гондолина открыл глаза. Его покои были залиты светом, солнечные зайчики плясали по стене, даже не подозревая о невеселых видениях хозяина оной. Тяжелый ночной кошмар развеялся, как туман под порывами свежего ветра, но некоторая смутная тревога, будто бы недосказанность, все равно осталась. Менее всего радовало то обстоятельство, что подобные сны были уже далеко не в первый раз... Впрочем, сейчас Тургона огорчало еще и то, что он проснулся на три часа позже обычного - впрочем, это было не так уж страшно.
Умывшись и тем самым окончательно избавившись от неприятного осадка после ночи, Турукано собирался было по своему обыкновению рассмотреть некоторые бумаги, но тут в дверь его покоев постучали.
- Владыка Тургон?
- Да?
- Мастер Ирмар из Дома Крота явился, чтобы...
- Пусть заходит, - перебил Тургон. Исчезнувшая, было, тревога снова неприятно шевельнулась в душе...
Мастер Ирмар вошел в королевские покои и учтиво поклонился Тургону.
- Приветствую тебя, Государь. Прости, что отрываю тебя от дел, но я пришел по велению сердца и слову леди Идрили, прекраснейшей из гондолинских дев, чтобы рассказать тебе о случившемся сегодня в Палатах Мечей между лордом Маэглином, Владыкой Дома Крота и лордом Туором, сыном Хуора, доблестным супругом светлейшей Келебриндали.
И Ирмар без утайки поведал обо всем происшедшем, начиная с момента появления Туора в мастерских, их совместном осмотре, приходе Маэглина и их встрече, о том, как Сын Сумерек продемонстрировал Туору и другим мастерам невиданные доселе клинки и о злосчастном поединке, который едва не привел к смертоубийству.
- Я не хочу говорить ни против моего Лорда, ни против лорда Туора, поскольку и себя считаю также виновным. Мне, как и другим мастерам, присутствовавшим там, следовало остановить их еще до того, как мечи скрестились. Но... - Мастер Ирмар сморгнул, но продолжил, не собираясь утаивать от Короля хоть чтобы то ни было. - Мы все были настолько поглощены небывалым зрелищем, что совсем потеряли осмотрительность. А в результате пролилась кровь. - Кузнец понуро опустил голову. - Такова суть моего дела, Государь. - Закончил он свою речь.
- Я думал, что лорды Домов Гондолина все же не неразумные юнцы, которые из лихости устраивают тренировочный бой на боевом оружии. Но хуже всего не царапина на щеке Маэглина, а то, что противники были готовы убить друг друга. Я хочу знать, что происходит между не последними из Лордов, а тем паче моими родичами. А ты, Ирмар, - тут взгляд и голос Тургона стали несколько мягче, - иди и сообщи им, Маэглину и Туору, что я жду их к себе после полудня, - и король жестом показал, то более мастера не задерживает.
- Да, Государь. - Мастер Ирмар низко поклонился и покинул королевские покои.
Не теряя времени, он отправился сперва к дому своего Лорда, но, увы, там его ждало неприятное разочарование. Слуги Маэглина, несколько смущенные и, похоже, испуганные, сообщили, что их господина нет дома и, когда он появится, им не ведомо. Ирмар попытался выяснить, куда мог отправиться сын Арэдэли (он боялся предположить, что может совершить в таком состоянии пошедший в отца бешеным нравом лорд), но и в этом не преуспел. Слуги сказали только, что Маэглин был облачен в походную одежду и вооружен, но куда он направился, они, разумеется, не знали.
Тогда расстроенный еще более Ирмар поспешил к дому Идрили и Туора, памятуя о словах супруга пресветлой Келибриндали, что он никуда не станет отлучаться из дома. Пребывая в тягостных думах, мастер постучал в дверь и, гостеприимно впущенный одной из служанок, вошел внутрь.
- Пожалуйста, передай Леди Идрили и Лорду Туору, что я пришел по велению Владыки Тургона. - Произнес мастер-кузнец, все еще раздумывая, что же теперь будет.
Вскоре оба супруга спустились в небольшой зал для гостей, где их ожидал Ирмар, и тот передал им повеление владыки Тургона.
Туор кивнул:
- Я понял, мастер.
Идриль же спросила:
- А лорд Маэглин?
- Его не могут найти, светлая госпожа. Слуги говорят, что он оделся в дорожное платье и ушел. Один.
- Ушел? Куда же?
- Никто из его слуг не знает. Я просил, чтобы они передали ему сообщение Владыки, когда он вернется.
- Если он вернется до назначенного времени… - задумчиво проговорила Идриль. Ее охватила неясная тревога. Куда мог отправиться сын Арэдэли, чьи решения не мог угадать никто? Раненый, разгневанный… Она вновь заговорила:
- Если слуги не знают, то, может, знает друг?
- Cалгант? – сказал мастер Ирмар. – Возможно.
- Не сочти за труд, мастер, пойди к нему и попроси явиться к королю в назначенное время. Если Маэглин вернется, тогда присутствие Салганта не понадобится. Если же нет – возможно, он подскажет, где его искать.
- Как скажешь, светлая госпожа Идриль, - Ирмар поклонился хозяевам и вышел.
Идриль повернула задумчивое лицо к мужу и сказала:
- В прошлый раз, когда Маэглин с матерью ушли из дому, не сказав куда – это кончилось худо и для них, и для того, кто последовал за ними.
***
Опечаленный Ирмар направился к дому Владыки Золотой Арфы, но нашел его намного раньше на Площади Фонтанов. Голос Салганта чистым родниковым потоком лился над окрестными улицами, а звуки его арфы ласкали слух нежной, переливчатой мелодией, рождая вокруг ароматы летних трав и цветов.
Мастер-кузнец вышел на площадь и увидел певца, сидящего на бортике фонтана и окруженного стайкой юных нэри и нисси, восторженно внимающих его пению и игре. Вокруг и правда было множество цветов, которыми поклонники уже украсили как свои волосы и одежды, так и одежды и волосы Салганта. Ирмар только печально вздохнул, глядя на это безоблачное веселье и сетуя, что ему придется его нарушить.
Но тут песня закончилась, и Ирмар почувствовал на себе пристальный взгляд фиалковых глаз.
- На твоем челе лежит тень, прекрасный мастер. - Раздался легко накрывший площадь мягкий голос Мастера Арфы. - Позволь спросить, чем ты опечален?
Ирмар едва заметно вздрогнул, а девушки вокруг зашушукались, но кузнец не обратил на это внимания. Он подошел к тесной группке, окружавшей менестреля, и почтительно поклонился.
- Приветствую тебя, прекрасноголосый мастер Салгант. Будь благословен ты и твой Дом до Конца Времен. Прости, что нарушил ваше веселье, но пресветлая госпожа Идриль просит тебя явиться сегодня в королевский дворец после полудня...
Длинные ресницы менестреля качнулись.
- Хорошо, я понял тебя, мастер Ирмар. Разумеется, я приду. - Он поднял лицо и, улыбаясь, взглянул на небо. - Ты вовремя нашел меня с этой вестью. - Менестрель легко рассмеялся. - Боюсь, мои любезные друзья, мне придется ненадолго покинуть вас. - Музыкант поднялся, расправляя полы широкой мантии.
Со всех сторон послышались недовольные вздохи и возгласы: "О нет..." "Мастер Салгант..." "Мы же только начали..." Но Лорд Золотой Арфы прервал их легким движением руки и с улыбкой произнес:
- Не волнуйтесь, как только я вернусь, обещаю с радостью восполнить ваше ожидание. Сегодня я буду петь только то, что вы сами пожелаете, так что у вас есть время решить.
Юноши и девушки тут же оживились и принялись обсуждать, какие песни они хотят услышать. Салгант же, тем временем, подошел к Ирмару и тихо произнес:
- Веди меня, мастер. Кажется, я знаю, о чем будут вестись речи сегодня в королевском дворце.
Ирмар только кивнул, поражаясь вездесущей осведомленности вроде бы незаметного певца, и направил стопы ко дворцу Государя Гондолинского.
***
По пути ко дворцу лицо Туора было как обычно спокойным, никто, кроме Идрили, даже на миг не подумал бы, что он сильно взволнован. Туор боялся даже не наказания - а упреков владыки, который относился к нему, как к родному сыну. Человеку не хотелось причинять королю даже тень огорчения. Идриль, чтобы ободрить его, взяла его за руку. Так, рука в руке, они и шагнули вместе в Малый Зал, где король разбирал споры и ссоры своих подданных - кои, впрочем, случались нечасто. Здесь супругам пришлось разделиться - Идриль заняла свое обычное место, по левую руку от отца (место Тургона еще пустовало), а Туор встал поодаль - когда придут все, он займет место, что предназначалось для тех, чьи проступки разбирались.
Лорд Золотой Арфы прошел в Малый Зал Дворца, ведомый сперва мастером Ирмаром, а затем провожатым из числа приближенных Короля.
Войдя в зал, он увидел там леди Идриль и лорда Туора, некоторых мастеров из Дома Крота (видимо присутствовавших при случившемся, как и Ирмар, как заключил для себя Салгант), а также несколько писцов, сам же Владыка пока не появился.
Певец задержал задумчивый взгляд на дочери Тургона, и Идрили на мгновение показалось, что Лорд Дома Арфы прочитал все сокровенные мысли, которые она так хотела скрыть даже от самой себя. Но Салгант моргнул, легко улыбнулся и, поклонившись, прошел на указанное ему служителем место, и наваждение рассеялось.
Все заняли свои места, и герольд возвестил о появлении Владыки Тургона, готового начать суд.
Турукано быстрыми шагами пересек залу, кивнув приближенным, друзьям и родичам, и опустился в кресло. Идрили, прекрасно знавшей отца, мгновенно стало ясно, что тот опечален и довольно сильно встревожен.
- Приветствую всех вас, собравшиеся здесь лорды и леди Гондолина! - Голос Владыки оставался спокоен. Он ничем не выдавал своих чувств, но всем присутствующим тут же стало понятно, что сегодняшний суд не будет ни для кого приятным. - Я попросил вас всех собраться здесь, дабы понять причину произошедшего сегодня. Полагаю, ни для кого не является тайной, сегодняшний поединок между сыном моей сестры Лордом Маэглином и мужем моей дочери Лордом Туором. - Тургон чуть помолчал, обводя взглядом собравшихся. - Поскольку я не вижу здесь Лорда Дома Крота, то прошу сперва Лорда Туора рассказать, что же произошло. - "И почему..." Читалось в печальном взгляде Короля, устремленном на человека.
- Мне не хотелось бы говорить в отсутствии лорда Маэглина, о Владыка! Иначе он может сказать, что я строю козни за его спиной. – С некоторой горячностью ответил опрашиваемый.
Тургон едва заметно вздохнул. Ему очень не хотелось отчитывать названого сына, но иного выхода прояснить ситуацию, чтобы избежать повторения в дальнейшем он в данном случае не видел.
- Туор, я понимаю твои чувства и они, без сомнения, заслуживают всяческой похвалы. - Король сделал небольшую паузу. - Но пойми и ты: вы оба, ты и Лорд Маэглин, подняли друг на друга оружие. Пролилась кровь. Кровь родичей. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит для меня. И понимаешь, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы разрешить этот конфликт раз и навсегда. Лорд Маэглин не пожелал или не смог явиться на мой призыв, и потому на его месте сейчас Лорд Салгант. - Турукано кивнул на почтительно склонившего голову менестреля. - Лорд Дома Арфы согласился представлять здесь интересы своего друга, пока тот не сможет сделать этого сам. Поэтому я прошу тебя еще раз. - В голосе Тургона засквозил едва заметный металл, он явно не привык повторять своих приказов. - Расскажи, что произошло между вами и что стало причиной столь необдуманного решения с вашей стороны. После того, как ты выскажешься, я опрошу и других свидетелей, чтобы вынести окончательное решение.
- Как прикажешь, Владыка, - и Туор коротко описал то, что предшествовало поединку. - Лорд Маэглин часто ... слишком часто говорит о том, что люди - слабые и никчемные существа. И он ... мог бы подумать, что я струсил. К тому же, я думал, что мы достаточно искусны в бою на мечах, чтобы не поранить друг друга. Теперь я понимаю, что это была глупость. И очень сожалею, что принял вызов. Я виноват не меньше лорда Маэглина, о Владыка! - Туор взглянул в глаза королю и увидел там такую печаль и укор, что опустил глаза. Лучше бы это был гнев...
Тургон внимательно выслушал слова своего названого сына. Разумеется, для него не было неожиданностью, что Маэглин, чей характер был далеко не прост, порой позволял себе нелестные высказывания в отношении эдайн, да и, что уж греха таить, самого Туора. Впрочем, обычно племянник все же не переходил за рамки приличий, а то, что он недолюбливает людей, в Гондолине не было ни для кого секретом - Лорд Дома Крота вовсе не считал нужным это скрывать. Но вызов на поединок... на боевом оружии... что на него нашло?.. Не мог же сын Арэдэли ни с того, ни с сего презреть все обычаи и столь грубо нарушить его волю. Вызвать собственного родича в своем же собственном доме. Почему?..
Тургон нахмурился еще больше, прокручивая в голове слова Туора и присутствовавших при поединке эльдар. Должно было быть что-то, что спровоцировало Маэглина на подобное действо. Что-то, что должно было нарушить его обычную рассудительность, заставить отбросить ее и обнажить оружие... Что?..
Владыка Белого Города еще раз попросил высказаться мастера Ирмара, как главного свидетеля, но его рассказ не добавил ясности - Лорд Маэглин появился в Палатах Мечей в обычном настроении, и ничто в его поведении не предвещало подобной вспышки. Они встретились с Лордом Туором, обменялись приветствиями, а потом Лорд Маэглин повел зятя показать свою новую работу и там и произошел злосчастный поединок.
Тургон вздохнул. Мда, понимания рассказ мастера не добавил, придется спросить того, кто всегда осведомлен лучше прочих и имеет сотни глаз и ушей. Нолофинвион повернулся к скромно сидящему на отведенном для него месте менестрелю.
- Лорд Салгант, прошу тебя, скажи, не наблюдал ли ты в Лорде Маэглине чего-нибудь необычного в последние дни? Может быть, тебе известно что-либо, что могло побудить моего племянника повести себя подобным образом? Знаешь ли ты, что Лорд Дома Крота делал сегодня до того, как прийти в Палаты Мечей?
Салгант изящно поднялся и низко поклонился Королю и собравшимся Лордам и отдельно Леди Идрили, а потом поднял на присутствующих чистые фиалковые глаза и произнес:
- Прости меня, мой Король, но мне известно ненамного более, чем собравшимся. Так же, как и все остальные, ведаю я, что Лорд Маэглин не питает особой любви к человеческому роду и порой выражает это довольно резко, но никогда еще не опускался он до грубости. И ведаю я, что нет особой любви между ним и почтенным Лордом Туором, доблестным сыном народа эдайн, которого ты, о Владыка, привел в свою семью. И также ведомо мне, что мальчишки на рыночной площади видели сегодня Леди Идриль в сопровождении Лорда Маэглина, и что он проводил сиятельную Келебриндаль до порога их с Лордом Туором дома, а после направился в Палаты Мечей. Более же не ведомо мне ничего, о чем мог бы я сказать здесь перед тобой, Владыка, и вы, Лорды и Леди Гондолина.
Менестрель снова низко опустил голову, сквозь упавшие на лицо волосы посмотрев на золотоволосую королевну. Идрили вновь показалось, что взгляд менестреля поражает ее в самое сердце, но прежде, чем она успела отреагировать, Салгант уже отвел взгляд, и теперь все ждали слов Короля.
Тургон же, медленно кивнув, произнес:
- Хорошо, Лорд Салгант, благодарю тебя за твои слова и прошу тебя вновь занять свое место. - Владыка Города перевел взгляд на свою дочь. - Теперь же я прошу тебя, Идриль Келебриндаль, рассказать о твоей встрече с Лордом Маэглином. Быть может, ты прольешь свет на печальные события этого дня, прошу тебя. - Король чуть повел рукой, приглашая дочь подняться и выступить.
Идриль уже задумалась о том, какой эффект произвела на Маэглина утренняя встреча с ней. Она слишком хорошо знала брата, чтобы не понять - он взорвался из-за этой прогулки, из-за ее холодности, из-за нежелания общаться с ним... Но прежде всего - из-за любви и ревности. Но... открыть это всему городу? Сделать достоянием слухов и сплетен? Не посчитают ли Маэглина искаженным, его ведь и так не очень любят в Гондолине? Не будет ли ему еще хуже из-за открывшейся правды? Да и чем эта правда поможет сейчас? Она не хотела лгать ... но и всю правду она здесь не скажет. Быть может, отцу это и стоит узнать - потом. Но только ему. Она поднялась со своего места и встала рядом с Туором.
- Государь и отец мой! Да, сегодня мы повстречались с лордом Маэглином на рынке. Он помог мне выбрать материю на платье, а потом проводил до дома. В его поведении не было ничего необычного... он был учтив как всегда. Мы не говорили ни о Туоре, ни о людях. Вот и все, что я могу сказать.
Туор вспомнил - Маэглин что-то говорил про Идриль... выражал недовольство, что он не сопровождает супругу... Но он решил не говорить об этом - пока. Потом он скажет Идрили, а она пусть решает - говорить об этом королю или нет.
- Вот как... - Тургон внимательно посмотрел на дочь, помолчал какое-то время, а потом поднялся. Все находящиеся в зале замерли - Король собирался вынести приговор.
- Я благодарю всех собравшихся здесь за разъяснения, что вы дали. Теперь я готов принять решение. Лорд Маэглин, глава Дома Крота, без сомнения, виновен в том, что спровоцировал поединок на боевом оружии. Он понесет наказание, как только его разыщут стражи границы. Лорд Туор... - Нолофинвион перевел взгляд на смертного, и того невольно обдало холодом. - Твоя вина в этом деле также доказана и, хотя она меньше, чем вина Лорда Маэглина, ты также будешь наказан. С этого дня я отстраняю тебя от проверок оружия в Палатах Мечей. Твое место там займет Лорд Рог, а тебе отныне запрещено появляться там до тех пор, пока я не сочту нужным. - Владыка Гондолина обвел всех присутствующих взглядом. - Пусть сегодняшний день для всех нас будет уроком. Никто из нас не должен забывать, на чем держится этот город. Мы не должны обнажать оружия друг против друга ни из прихоти, ни по какой-то другой причине. Гордыня, гнев, зависть, жадность, вожделение - никакое чувство не должно побудить нас к тому, чтобы поднять оружие на другого. Только пока мы будем помнить об этом - власть Моргота не коснется нас, как и его Тень! Хорошенько подумайте об этом, жители Гондолина! Я рассчитываю на вас!!!
И Король, кивнув своим подданным, медленно направился прочь из зала под шелест одежд склоняющихся перед ним вассалов. И, уже когда Тургон был в дверях, Идриль настигло его осанвэ: "А с тобой я хочу поговорить наедине, дочь моя. Я услышал то, что должен был услышать Король. Теперь же, надеюсь услышать то, что положено отцу".
***
Недаром отца ее прозвали Мудрым... Он, один из всего города, понял, что дело здесь не только в презрении Маэглина к смертным. Или брат открылся ему? Нет, иначе бы король не стал таить от нее, первой своей советницы, это дело. Прозорлив король Тургон, он тоже ведает в чужих сердцах, как и она сама. И еще Салгант. Неужели тоже догадался? Вряд ли, скорее ему сказал или намекнул сам Маэглин. Хотя и Салгант умен...
Вздохнув, Идриль направилась к беседке, где всегда разговаривала с отцом о самых важных и сокровенных делах. Тяжело было у нее на сердце, искаженная любовь брата как будто пятнала и ее саму... но Идриль испытывала и облегчение. Лучше, если эту тяжелую тайну разделит и другой эльда, да еще самый близкий для нее, не считая Туора. Но с Туором связь совсем другая и все же, он - человек, хотя и похож на эльда так, что незнакомец мог бы и перепутать. И все же о многом он судит по-другому, нежели эльдар.
Идриль скользнула в скрытую за плющом небольшую дверцу беседки. Сладко пахли обвивающие легкий деревянный каркас цветы, посередине журчал небольшой фонтанчик в мраморной чаше. Король уже был внутри. Идриль села в удобное деревянное кресло, опустив глаза...
Тургон, о чем-то задумавшийся, полуприкрыв глаза и глядя на бегущую воду, улыбнулся дочери и, чуть подавшись вперед, накрыл ее руки своей ладонью.
- Я вижу тень у тебя на сердце, мой маленький цветок. И, боюсь, догадываюсь о ее причине. Но я хочу, чтобы ты сама сказала мне то, что считаешь нужным. Что произошло между тобой и сыном моей сестры сегодня? Да и сегодня ли? - Король снова откинулся назад, ожидая ответа дочери.
- Ты прозорлив как всегда, отец, - Идриль слабо улыбнулась, и, наконец, вскинула полный любви взгляд на Тургона. - Это началось не вчера. Это началось, когда Маэглин и Владычица Арэдэль вернулись в город... - Она замолчала на мгновение, испугавшись, что пробудила в отце дурные воспоминания.
Турукано слегка нахмурился, вспоминая ту давнюю трагедию, но сегодня он пришел говорить не об этом, поэтому недовольство быстро исчезло с его лица. Он ободряюще кивнул Идрили, чтобы она продолжила свой рассказ.
- Да, я расскажу тебе все без утайки, отец, хотя мне и тяжело говорить об этом. Но если не как отец - то как король ты должен это узнать. Особенно после того, что произошло накануне. - Она еще мгновение помолчала, собираясь с мыслями. - Итак, это началось в тот самый день. Сразу же, как Маэглин вошел в зал и увидел меня, я заметила, что взгляд его, когда он смотрит на меня, совсем не такой, как у других нэри. Любовь зажглась в нем мгновенно, как лесной пожар, и ее было так же трудно не заметить. Сначала я думала, что это любовь брата к сестре - и не слишком удивилась. Ведь родичи всегда любят друг друга, верно? Но потом я поняла, что в его взгляде - другая любовь, - Идриль вновь опустила взгляд, слова теперь медленно сходили с ее языка, как будто каждое было весом со скалу. - Та, что устремляется к браку. Женщина никогда не ошибется в природе такой любви. Ее могут не заметить другие... но не та, к которой она обращена. Маэглин любил меня как возлюбленную... как невесту... он желал меня. Сначала... я не могла поверить. Как родич может питать столь искаженные чувства к другому родичу? Это сродни порче Черного Врага... Но когда появился Туор - последние сомнения у меня исчезли. Ибо любовь Туора была такой же - только в ней не было тьмы. Но ... не только в этой искаженной любви причина. Я знаю, что никто из эрухини не волен в своих чувствах - нельзя заставить себя или другого любить или не любить по своей воле. Я не поставила бы Маэглину это в вину, но... он стал преследовать меня. Он появлялся везде, где появлялась я, как будто невзначай - но я понимала, что это не так. Он смотрел на меня как... на желанную добычу. А я... не могла любить его даже как брата. Ибо слишком хорошо я помнила, как он молчал, с холодным каменным лицом следя за казнью своего отца. Как бы ни был виновен его отец - это было... страшно. И мне показалось... что кода Эола толкнули со скалы - в глазах Маэглина мелькнуло... облегчение. Как будто он избавился от злой докуки. А как Маэглин смотрел на Туора! Со злобой и ненавистью! Не только нелюбовь к смертным этому причиной - но и ревность, я поняла это уже давно. Но я не думала, что дело дойдет до крови... И сегодня утром, на рынке... я была холодна с ним... я хотела избавиться от его общества. Вероятно... да, наверное, он затаил гнев. И злоба, копящаяся уже долго, излилась на Туора. - Идриль тихо заплакала.
Тургон притянул к себе Идриль и обнял ее, успокаивающе гладя по золотистым волосам. Как и любому отцу, ему были невыносимы слезы дочери, но горечь, проступившая на его лице, была намного глубже, чем та могла бы подумать. "Ведь родичи всегда любят друг друга, верно?" Как же наивна она, его прекрасное, нежное и ранимое дитя. Если бы... Если бы родичи всегда любили друг друга, разве потеряла бы она свою мать, что так любила ее. Разве лишились бы они стольких друзей и любимых. Разве утратили бы навеки дом, если бы родичи всегда любили друг друга... Король Гондолина с усилием отогнал тягостные воспоминания, страшной картиной гибельных Льдов вновь вставшие перед его мысленным взором, и осторожно утер слезы с лица Келебриндали.
- Прости меня, мой цветок. Мне нужно было раньше понять причину твоих страхов. Не стоило пытаться сводить их вместе, теперь я понимаю это. Но мне так хотелось видеть их обоих счастливыми, улыбающимися друг другу. Видеть их друзьями и родичами не только на словах, но и в сердце. Я совершил ошибку, а расплачиваться за нее пришлось тебе. Обещаю, что больше Маэглин не станет преследовать тебя. Но и Туору стоит быть осторожнее. Я простил его сегодня из любви, что живет в моем сердце к вам обоим, дети мои, но больше я не позволю ему подобной оплошности. Закон этого города един для всех его жителей - пока я Король, кровь ни одного из моих подданных не будет пролита по вине другого. - Глаза Турукано на миг сверкнули сталью, но он тут же смягчился и как можно приветливей улыбнулся Идрили. - А теперь ступай, дитя мое, тебе давно пора быть рядом с мужем и сыном. Не печалься ни о чем. Пусть твоя улыбка вновь будет светлой и дарит радость и веселье всем, кто видит ее. - Он заправил выбившийся локон за ухо дочери и поцеловал ее в лоб.
***
Расставшись с отцом, Идриль сразу поспешила домой. Из-за треволнений этого дня она так мало времени проводит с сыном! Впрочем, с ним сейчас отец…
Войдя в дом, она услышала странные, но приятные звуки – похоже на хрустальный колокольчик, но как будто у него не один язычок, а много. В комнате сына она увидела Туора, склонившегося над колыбелью, в которой Эарендиль потрясал каким-то шариком и радостно смеялся. Именно от шарика и исходил удививший ее звук. Увидев мать, Эарендиль бросил игрушку и потянулся к ней.
Идриль взяла его на руки и приложила к груди. Свободной рукой она взяла шарик, рассматривая его. Он и правда был сделан из хрусталя, а внутри него перекатывались совсем маленькие шарики тоже хрустальные. При встряхивании они издавали мелодичный звон.
- Что это? – спросила она мужа.
- Я закончил это совсем недавно. Такие игрушки делали в народе Аннаэля, где я вырос. Да только они были не хрустальные, а деревянные, а внутри перекатывался сухой горох. У нас не было ни хрусталя, ни нужных для его обработки инструментов…
Как всегда при воспоминании о детстве лицо Туора омрачилось. Его любили и баловали (тем более, что других детей среди эльфов Аннаэля не было), но он тосковал по родителям, которых никогда не видел. Когда-то он говорил Идрили, что отказался бы даже от Сильмариля – лишь бы хоть ненадолго увидеть родителей живыми. Аннаэль показывал ему мать с помощью осанвэ – а вот отца Туора никто из его народа не видел. В рабстве у вастаков он расспрашивал других рабов о Хуоре – но те боялись говорить о прошлых владыках, а Туор не спешил обнародовать свое родство – вастаки не потерпели бы живого наследника Хадора. Только в Гондолине Туор узнал кое-что о своем отце.
- Никогда, - прошептал он, дотрагиваясь до мягких волос сына, - никогда я не допущу, чтобы с тобой случилось нечто подобное. Никогда не оставлю тебя. Никому не позволю причинить тебе вред.
При этих словах перед внутренним взором Идрили почему-то предстал мрачный облик Маэглина – и тень накрыла ее сердце. Она не стала повторять Туору предупреждение короля – ведь муж уже обещал ей больше не поднимать меч на родичей даже в шутливом поединке. Но мысли ее вернулись к брату, о котором она на время забыла. Пусть он преследует ее искаженной любовью, пусть злится на Туора – но он все же брат ей, ей жаль его, и его судьба не может оставить ее безразличной. Куда он пропал и почему не возвращается? Салгант! Она думала, что друг Маэглина прольет свет на тайну его исчезновения, а вместо этого ловкий менестрель так повернул разговор, что ей пришлось чуть ли не оправдываться перед отцом и его советниками. А она ничего не знает о том, куда ушел брат.
- Куда же исчез Маэглин? – спросила она больше себя, чем Туора.
Лицо мужа приобрело виноватое выражение – он казнил себя за рану Маэглина, считая, что тот не показывается никому из-за нее, причиняя всем немалое беспокойство.
- Куда можно пропасть в городе, выход из которого закрыт? Может, он где-то здесь, но не желает ни с кем общаться?
Идриль вздохнула. Салгант – вот ключ к этой загадке. Если кто и знает, где Маэглин – то только он. Завтра она с самого утра разыщет менестреля и поговорит с ним. Мало кто мог утаить нечто от ее взора… Маэглин… Иногда ей казалось, что брата надо спасать от него самого.
***
Салгант вернулся на площадь, где его ждали слегка встревоженные нисси и нэри, и продолжил свою игру. Он пел веселые радостные песни, но на сердце менестреля было далеко не спокойно. Да, он сделал все, от него зависящее, чтобы дать понять как Королю, так и Леди Идрили, что с его другом не все в порядке. Что им нужно присмотреться к нему, попытаться понять, а не осудить. И Лорд Золотой Арфы надеялся, что наследники рода Финвэ достаточно мудры, чтобы принять правильное решение. Но все же ему было тревожно. Пальцы привычно продолжали перебирать струны, а голос дарить наслаждение изысканной мелодией песни, но взгляд певца блуждал не по восхищенным лицам, а где-то вдали, уносясь к снежным шапкам Окружных гор.
Вечер закончился, плавно смешавшись с густыми сумерками. В небе зажглись робкие, перемигивающиеся звезды. Нэри и нисси постепенно расходились, увлекаемые туманной дымкой садов, уютных аллей и внутренних двориков. Менестрель остался один, все так же сидя на бортике фонтана, и задумчиво перебирая пальцами струны, как вдруг убаюкивающие переливы водяных струй, птичьих трелей и затихающих шагов прорезал резкий, совсем неприятный звук.
Салгант вздрогнул и, проведя ладонью по щеке, недоуменно посмотрел на окровавленные пальцы. Лопнувшая струна прочертила на безупречном лице глубокую отметину, едва не угодив менестрелю в глаз. Лорд Дома Золотой Арфы опустил столь неласково поступивший с ним инструмент на землю и вытер руку об одежду, а потом печально вздохнул и посмотрел куда-то на Север.
"Где же ты?..." Прошептали отчего-то побелевшие губы. "Возвращайся. Мне неспокойно. Я жду тебя. Возвращайся..."
Продолжение следует...
@темы: ПМ, Эндорэ, Первая Эпоха, Эдайн, Нолдор: Второй дом, Нолдор, Гондолин
-
-
05.03.2011 в 17:39-
-
05.03.2011 в 18:31Ну, поиздеваться решил Профессор
-
-
05.03.2011 в 18:44Чудненько. Теперь претензии типа "как можно издеваться над любимыми героями Профессора!" не принимаются.
-
-
05.03.2011 в 18:50-
-
05.03.2011 в 19:09-
-
05.03.2011 в 21:19Эммм, а крот уже прямо ненормальное животное, что ассоциации с ним издевательством считаются?
-
-
05.03.2011 в 21:26В принципе, нормальное. Но ты же понимаешь, что я имела в виду.
И да, я ни в коем случае не наезжаю, это просто замечание по ходу дела.
-
-
05.03.2011 в 23:47Понимаю, но "Не всем волчатам стать волками", и лично я в этом ничего плохого не вижу.
-
-
05.03.2011 в 23:53Ну, мне за таких волчат обидно, и я при первой же возможности делаю их волками. Но да, это дело автора, то есть твоё.