Король севера и король юга

[chronicles-of-arda]

пояснение:

На всякий случай - от лица Кастамира
Апокриф и полный "Профессор был не прав, не так все было"

1447/1274 Третьей эпохи. Гондор.
…Через два века, через всю прошедшую жизнь я все еще слышу плеск андуинских вод у Осгилиата. Мне пятнадцать, тебе на четыре года больше. Я смеюсь, наблюдая, как ты барахтаешься в двух метрах от берега. Любопытно, думаю я, как долго Эльдакар будет делать вид, что тонет. Воды смыкаются, ты идешь ко дну. Вот это выдержка, восхищаюсь я и вдруг понимаю, что происходит на самом деле.
Через миг я в воде, подхватываю безвольное тело. Через две секунды – мы снова на набережной, ты брюхом вниз, изо рта вода с пеной. Спустя еще несколько минут я бормочу слова извинений. За то, что столкнул тебя в воду, за то, что не сразу вытащил, решив, что ты разыгрываешь меня. Я, выросший в Пеларгире, не мог и представить, что на свете существуют люди, не умеющие плавать.
Ты смеешься и отвечаешь, что у вас на севере принято использовать лодки, а купаться в холодной воде – полное безумие.
Лодки. Видел бы ты наши корабли, не смел бы и заикнуться о ваших скорлупках.
Сколько раз за два прошедших века я вспоминал этот день? Сколько раз грезил о том, чтобы все произошло по-другому. В моих мечтах я слишком поздно понимаю, что ты действительно тонешь, и когда я вытаскиваю тебя на берег, спасти твою жизнь уже невозможно. Твое тело занимает почетное место в усыпальнице, а я спустя столетие занимаю трон Анариона. И нет никакого раскола и мятежа, не разрушен Осгилиат, не осажден Пеларгир…
А сегодня воды смыкаются надо мной. Моя кровь окрашивает Эруи в красный цвет, и я понимаю, что на этот раз мне не выплыть.
*
1320
Мы не виделись полвека. Мой дед, утомленный годами, уступил наместничество в Пеларгире моему отцу, а отец, в свою очередь, уступил мне Умбар. А ты все еще наследник наследника, и у меня нет причин завидовать. Я почти не помнил о тебе до недавнего времени, пока мне не сказали, что ты женишься. И не напомнили, что мой долг присутствовать.
В залах осгилиатского дворца непривычно много северян. Твои родственники по линии матери, товарищи твоего отца, твои друзья детства. И сидят они непривычно близко к королевскому столу. Неприлично близко, думаю я, да и не только я.
Вино ослабляет мой самоконтроль, и сам того не замечая, я пялюсь на северян. Вино действует не только на меня, и заметив мой любопытный вгляд, один из северных гостей решает преподать мне урок хороших манер. Позже мне объяснили, что у этих дикарей свадьба таковой и не считается, если на ней не будет хорошей драки.
Наутро король Миналкар делает вид, что ничего особенного не произошло. А Эльдакар, похоже, искренне считает свадьбу удавшейся. Подданные подыгрывают королю и его внуку, но я вижу, что посеянные в этот день семена недовольства рано или поздно взойдут.
*
1332
Твоя жена рожает одного сына, затем другого, и каждый раз я вынужден приезжать в Осгилиат.
- Орнендиль унаследует престол, говорит твоя жена. Альдамир уедет на север, а третий, - она показывает на свой живот, - займется Пеларгиром и Умбаром.
Видимо, мои эмоции проступают на лице – Эльдакар хлопает меня по спине. Вот так, панибратски, словно прошли вместе огонь и воду, а не виделись несколько раз за всю жизнь.
- Не переживай раньше времени, - смеется он. – Может, тебе повезет, и будет девченка. Выдам за твоего старшего… как, говоришь, его зовут?
… я прикрываю глаза. В моих мечтах о прошлом волны смыкаются над тобой, а я сижу на берегу и жду, когда ты прекратишь меня дурачить…
*
1366
Проходит еще три десятка лет, Миналкар наконец умирает, его место занимает Валакар. Ты – наследник. У тебя три сына и дочь.
С северянами гондорцы держатся подчеркнуто холодно. Даже не смотрят в их сторону. Во дворце спокойно, но ближе к ночи с улицы доносятся звуки драки.
Мне до этого нет дела. Я пришел защищать свой город и своих сыновей. Оба они готовы женится на дикарке, но что я буду за отец, если позволю этому случиться?
- Почему ты не привез… опять забыл, как твоего старшего звать?
Эльдакар лишь несколько часов, как объявлен наследником короля, а властность в голосе уже прорезается.
- Их не отпустило море, - наклоняю я голову.
- Серьезно? – Эльдакар подскакивает. – Мне жаль… прости, я не знал.
Я улыбаюсь. Теперь я хозяин ситуации. Как просто сбить с него спесь.
- Да нет, все хорошо. Они живы, если ты об этом. Просто из-за штормов не успели вовремя. Да и не слишком влечет их берег, только сошли – тут же рвутся обратно в море.
- Тогда тем более пора их женить, - настаиваешь ты. – Жена и дети выбьют дурь… я хотел сказать, что парни больше будут времени проводить с семьей, на суше.
Дурь. А как же. Вовремя ты спохватился, северянин.
- Я думал об этом, - соглашаюсь я. – Но они говорят, времени у них много. И они правы, успеют. Их жизнь будет длинной, королевская кровь и все такое.
Эльдакар не может не знать, что говорят в Гондоре о его крови. Мысль, что наследник может сроком жизни пойти в мать-северянку, тревожит как знать, так и простолюдинов, хотя этим-то какая разница.
- Ладно, - я вижу, как сник Эльдакар. – Просто скажи им, чтоб приезжали в гости, как смогут. Не чужие, все ж таки.
*
1410
Отец отошел от дел. Годы идут, пора мальчишкам примерять Умбар, а мне брать на себя Пеларгир.
В Умбаре неважно с деревом. Нет на юге лесов. Корабли наши строятся здесь, в устье Андуина. На юге ткутся паруса, отливаются якоря, в неспокойных южных водах салаги становятся настоящими моряками.
Но суда строятся здесь - и те, что уходят в южные воды за диковинной рыбой, и те, что доставляют ее затем по Андуину на север. Одни изнашиваются, другие пропадают, когда их капитаны в поисках неизведанного заходят слишком далеко – но на смену им вырастают новые. Да-да, понимаю я, гуляя на верфях, именно вырастают, ведь эти корабли живые. У каждого свой характер, каждый несет на себе след родителей-создателей.
Ты приезжаешь в один из дней. Не предупредив, и когда я вижу тебя, не сразу узнаю.
- Привет, брат! - ты все так же бесцеремонно обнимаешь меня.
Конечно. Брат. Троюродный. Я помню. Зачем напоминать?
- Мои приветствия, королевич! – натужно улыбаюсь я и склоняю голову.
- Да ладно тебе, - смеешься ты. – Дело есть. На севере. Вастаков погонять, границы расширить. А то у старшего две дочки, у среднего два сына и дочь, у младшего… в общем, ход мыслей ясен? А там, глядишь, с тыла в Мордор зайдем.
- Если так угодно будет его величеству, королю Валакару, - я отвечаю, не поднимая головы, чтоб в глазах нельзя было прочесть моих чувств.
- Отец не разделяет моих амбиций, увы. Он не против похода, даже согласился подати с провинций вдвое поднять на время. Я просто подумал, тебе скучно сидеть здесь, не ведая, что такое настоящая воинская слава.
- Поверь, воевать нам здесь тоже приходится. Если бы мы сидели сложа руки, Умбар давно отвоевали бы южане. Они и в море порой выходят – мы одну из их гаваней разрушим, а они новое место находят.
… В моих мечтах я снова сталкиваю его в воду – здесь, в Пеларгире. Наверняка он все еще не умеет плавать. Потом можно сказать, что наследник сгинул где-то на обратном пути. Главное, чтоб из свиты никто не убежал…
- Скучные вы, южане, -голос Эльдакара выводит меня из грез. - Я утром уеду, так что время передумать у тебя есть. Соглашайся, все равно ведь ближайшие два года корабли не за что строить будет.
Я не передумал. Лишь пожелал ему сгинуть в этом походе. Конечно же, не вслух. Но Эльдакар вернулся. Не добыв, впрочем, особой славы – так, пару деревень разрушил. Ценой моих кораблей – и остатков уважения, что еще испытывали к нему умбарцы и пеларгирцы.
*
1432
Следующий раз мы видимся на похоронах Валакара. Столица ропщет. Многие не хотят видеть Эльдакара королем. Раньше я думал, это из-за его походов и выросших податей. Из-за того, что приходится воевать не за свои земли, а для северян. Из-за тех дикарей, что еще больше наводнили столицу.
А выясняется, больше всего народ недоволен происхождением нашего короля. Кровью его матери-дикарки. Что ж, в чем-то народ прав – первопричина происходящего позора действительно носила имя Видумави.
В череде тех, кто должен принести присягу новому королю, я второй. Первым присягает нынешний вождь северных племен.
Вместо того, чтоб преклонить колено перед королем, я разворачиваюсь к нему спиной. Я поднимаю руку и обращаюсь к присутствующим.
- Народ Гондора! Король Нармакиль, не имея детей, оставил престол Анариона старшему сыну своего брата Калмакиля. Мог ли он представить, во что превратится Гондор под властью этой ветви? Наши обычаи попраны, и уже нельзя сказать, кто истинный хозяин в наших землях. Не пора ли вспомнить, что у Калмакиля был еще один сын? Некогда наши короли доказали, что море принадлежит лишь Гондору. Нынешние же владыки забыли об этом. Два столетия завоевания прежних королей удерживали не Миналкар и его потомство. Это делали мы, род Калимехтара.
Земли харадрим полны золота, восточные же бедны, и нет там награды для наших воинов. Так пойдете ли вы за тем, кто в силу своего низкого рождения окончательно рассеет славу Гондора? Или за тем, кто вернет былое и преумножит его? Выбирай, народ Гондора. Завтра будет поздно!
Выдыхаю. Тишина, словно в склепе. Затем появляется шепот, перерастает в гул.
…ты тонешь, Эльдакар. Я улыбаюсь, не видя, но чувствуя, как растерянность проступает на твоем лице. Я сбросил тебя и не вытащу в этот раз. И ты уйдешь на дно, а я одену крылатую корону…
- Да ты и при дворе-то появлялся раз в столетие, - перекрикивает шум чей-то голос.
Я поворачиваю голову.
- Ты еще кто?
- Наместник Каленардона. Твой дальний родственник, хоть и стыжусь этого теперь
Снова тишина.
- Так что ты хочешь сказать, раз уж вызвался? – оскаливаюсь я.
- Хочу сказать, за тобой не пойдут. Ты здесь никто, звать тебя никак. Всю жизнь барахтался в море. Последний раз был в столице, когда прошлый король умер. Так ведь?
Это правда. Мне следовало чаще посещать этот балаган.
Но я не мог себя заставить.
Не мог побороть брезгливость.
- А ты, каленардонец, видно, больше во дворце времени провел? А делами кто занимался? На жену спихнул? Детей-то ей хоть сделал или тоже нашел заместителя?
За меня говорит моя ярость. Гнев, копившийся всю жизнь. Я не в силах контролировать его, и все, что я могу – насладится им полностью.
- Твои-то не отрекутся от тебя, узнав, что отец изменник? – каленардонец тоже не унимается. – Смотри, а то домой вернешься – а дома-то нет, не куда возвращаться.
- Сам свой дом не потеряй, - гремит мой голос посреди зала. – Последним смеяться здесь буду я – когда северяне займут Каленардон. Пусть даже смеяться мне придется из могилы.
Ярость оставляет меня столь же неожиданно, сколь появляется. Я больше не хочу ничего говорить. Моя рука ложится на рукоять клинка, я оборачиваюсь.
Стражников стало заметно больше. Северяни через одного. И к Эльдакару мне не пробиться.
- Провозглашаю себя королем Гондора, столицу же временно переношу в Пеларгир - говорю я. – Тех, кто верен мне, истинному королю, призываю выйти за мной. В этом зале слишком душно от недостойных. Присягу я приму на площади перед дворцом. А когда придет время, мы избавим эту страну от северной напасти.
*
1437
Надо было брать Осгилиат еще тогда, пять лет назад. Я подумал тогда, что нужно дать народу разобраться. Чтоб избежать случайных жертв и неразберихи.
Я был неправ.
Многие прибыли в Пеларгир, и многие стали моими солдатами. Кто-то остался, чтоб добывать для меня сведения. Но и армия Эльдакара за это время выросла.
Если бы я все сделал тогда, сейчас Осгилиат не был бы разрушен.
Тогда. Пять лет назад. Или когда мне было пятнадцать, а сыну дикарки – девятнадцать?
Поздно жалеть об этом.
У меня его столица. У меня его сын. Но у меня нет самого Эльдакара. И короны. Корону забрал, сына оставил.
Я ловлю на себе ненавидящие взгляды. Один кажется мне знакомым.
- Ты! – подзываю я человека. – Я помню тебя, хоть раньше ты был сед, а теперь так вообще развалина. Пять лет назад ты был на моей стороне. В первом ряду стоял.
- Это так, - глухо отзывается человек.
- Вот я стал королем. Ты разве не рад?
- Вы разрушили этот город, ваше величество. А Эльдакар оказался хорошим правителем. Зря мы в него сразу не поверили, наслушавшись вас.
- Повесить, - сквозь зубы цежу я.
Старику не страшна смерть, он знал, на что идет. А я знаю, что попался в его ловушку. Но пусть будет так.
Утром на мачте моего корабля висят двое – Орнендиль, наследник Эльдакара, и безвестный старик.
Мачты других кораблей тоже не пустуют.
Я прихожу на то самое место, где мы гуляли с Эльдакаром в юности и долго смотрю на воду.
*
1447
Мы отступаем. Мы оставили Осгилиат – но перед этим разрушили все, что могли.
Дикари не получат ничего.
Мой северный брат после своего позорного бегства десять лет назад нашел приют у родичей своей матери. А теперь он привел их в Гондор.
Смотрите, гондорцы, на того, ради кого шли на виселицу. Это о нем вы говорили, что он оказался хорошим королем? Вот он пришел, чтоб воцариться силой оружия. Рядом с ним – северяне. Они его народ, а вовсе не вы. Радуйтесь, я оставляю вас. Иду к тем, кто был верен моему роду, с кем я много лет жил бок о бок в Умбаре и Пеларгире. Вы же выбрали себе короля.
Нас обстреливают с суши. Быстро они сюда добрались. Лошадей наверняка загнали.
Я приказываю остановиться. Здесь, где Эруи впадает в Андуин, мы будем драться. Я вижу знамя, и я вижу Эльдакара. Его войско стоит, лишь один посыльный скачет к берегу.
Значит, хочешь драться один на один?
Замечаю засаду на правом берегу Эруи. Отдаю последние команды и схожу на берег.
Пятьдесят на пятьдесят, или я его или он меня.
Это неважно. Мне почти двести, пора отдавать Пеларгир сыновьям, а Умбар поручать внукам.
Удар. Принимаю на щит, замахиваюсь, бью в ответ.
Сталь звенит в тишине. Я считаю секунды, я не могу позволить себе решающей атаки раньше, чем…
Устаю. Брат и противник устает тоже. Продержаться еще пару минут.
Наконец, он достает меня.
Я слышу сигнал. Теперь можно и подраться в свое удовольствие.
Пробиваю защиту. И чувствую боль в животе. Отхожу. Видно, не мой день.
Делаю шаг назад, еще один. Я не умру на суше, и не попаду в плен.
Волны смыкаются надо мной. Чуть меньше двух столетий назад я вытащил тебя. Но ты все еще не умеешь плавать, Эльдакар. Так что тебе меня не достать.
Доспех тянет ко дну, струйка крови окрашивает воду. Хотелось бы потерять сознание от боли и кровопотери раньше, чем закончится воздух в легких…
Сквозь толщу вод я слышу, как твой рог зовет в атаку. Жаль, я не увижу твоего лица, когда ты поймешь, что засады на том берегу Эруи нет. Ее вырезали мои ребята, пока мы сражались. Так что Кирьятур и Эарендур, мои мальчики, чьи имена ты так и не запомнил, вырвутся из ловушки.
Вода заполняет мои легкие за миг до того, как опускается тьма.