Повелитель судьбы- Нет! Нет!
Не в первый раз эти камни слышали отчаянные крики. Не в первый раз. И не в последний.
- Никого и никогда не молил я, ни за себя, ни за родных! Но сейчас молю тебя, о Манвэ, Властитель Небес, подскажи ему, донеси слова мои: «Не верь!»
И ветер с Запада услышал его.
***
- Спеши же, сын Хурина, в Дор-Ломин! Или орки придут раньше тебя, снова. А если задержишься ты ради Финдуилас, никогда не увидеть тебе ни Морвен, ни Ниэнор, и они проклянут тебя!
Холодный голос бил в спину не хуже ледяных порывов ветра – предвестников грядущей зимы. Странно, ледяной ветер – с юга… Но теперь везде будет зима. Всегда будет зима. Потому что Враг победил. И он должен спасти хотя бы родных, хотя бы мать и сестру, ведь слуга Моргота говорит…
«Не верь!» - слабый ветер не с севера, не с юга, не с востока – с Запада, из Благословенного Края, донес этот тихий шепот, отзвук далекого крика. Турин оглянулся в изумлении. Никого. Но с разума его будто спала пелена. Кому поверил он – слуге Врага, который славится своим коварством! Он чуть не нарушил слово, данное умирающему другу, чуть не обрек Финдуилас на муки и смерть! Кто знает, что творится в Хитлуме… а то, что творилось в Нарготронде, он видел собственными глазами.
- Я сделаю, что должен… и будь, что будет, - прошептал он и устремился по горячему следу.
***
читать дальше
Выкрасть одну Финдуилас из орочьего лагеря было не так уж сложно – но как же другие? Турин видел среди пленниц своих добрых знакомых, когда-то улыбавшихся ему на празднествах, подававших чашу на пирах, певших, смеявшихся… Ныне они плакали и кричали от страха и боли. Что делать? Напасть на орков одному, авось, хоть кому-то из пленниц удастся скрыться? Но для этого нужна не равнина, а лес рядом. Решено! Он подождет до Бретиля, а там будет действовать, как получится.
И улыбнулась Турину удача, ибо неподалеку от Перекрестья Тейглина Турина поджидала добрая встреча. Не успел он укрыться под покровом леса, как его окружили люди в буром и зеленом.
- Стой! Кто ты, незнакомец? – спросил их предводитель, человек немного старше самого Турина.
- Может, он из волков-изгоев? – другой воин, совсем юный, глядел на Турина подозрительно.
- Нет, они давно покинули эти места. Да и вряд ли у изгоев водятся такие кольчуги и мечи, - взгляд командира скользнул по ножнам Гуртанга. – Черный Меч! – воскликнул он изумленно и отступил на шаг.
- Ты прав, друг, я – Черный Меч. И у меня здесь есть дело, не терпящее промедления, - в нескольких словах Турин рассказал о своих планах и намерениях. Командир кивнул:
- Мы хотим того же. Мы думали устроить им засаду у Перекрестья…
- Я подчинюсь тебе…
- Меня зовут Дорлас.
- Я подчинюсь тебе, Дорлас, ибо ты лучше знаешь окрестные земли.
Но хоть и подчинился Турин командиру халадинов, однако, дал много ценных советов, ибо был опытным воином и военачальником, и благодаря ему халадины застали орков врасплох. А увидев вновь Черный Меч, орки в ужасе бежали без оглядки, бросив пленных женщин живыми и невредимыми. И радостна была встреча Турина и Финдуилас посреди толпы спасенных пленниц, радостна, но и горестна, ибо кто-то из орков все же отважился выстрелить, и по злой случайности стрела нашла прореху в кольчуге Турина, и была та стрела отравленной…
***
- Сестрица! Лалайт! Погоди, постой!
Но девочка убегает все дальше, маня его за собой, и мальчик не может настигнуть ее. Он бежит, задыхаясь, за солнечными волосами и журчащим смехом, но волосы все тусклее, а смех все тише… И вдруг над ним склоняется взрослое женское лицо – но локоны его такие же золотые, как у девочки.
- Сестра моя! О, сестра, не покидай меня…
Мечется в жару Турин, и не слышит он тихих вздохов усталости и сожаления, и не видит горьких слез отчаяния и скорби. Финдуилас не отходит от его постели, и, благодаря ее заботам и искусству, в безумные глаза больного вновь возвращается разум.
- Моя королева, - шепчет он и впадает в целительный сон.
***
- Можно, я назову тебя сестрой? Твой родич был мне приемным отцом, твой отец, бывало, звал меня сыном.
- Конечно, - грустно улыбаясь, Финдуилас берет человека за руку.
- Ты печальна, сестра моя… Я сделал бы все, чтобы развеять эту печаль! Но я понимаю – отец, Гвиндор… Я не в силах вернуть их в Средиземье.
«Не только это. Но не в твоих силах и полюбить меня и тем развеять хотя бы тоску несчастной любви», - но никогда королевна не скажет этого вслух, ибо слишком горда.
Но еще один удар поджидает ее.
- Мне пора уходить.
- Куда, Турин? – вот и кончилось ее небольшое счастье.
- Я должен узнать, что с моей матерью и сестрой. Глаурунг лгал… но слуги Врага часто искусно сплетают правду и ложь. Они живут среди врагов – могло случиться что угодно, даже самое худшее! – Турин сжимает руку в кулак. – Рана и весенняя распутица слишком задержали меня, и я ухожу уже завтра. А вы… Нужно послать гонца к королю Элу – и вас с почетом проводят в Дориат.
- Не хочешь ли и ты?.. – вопрос не окончен, но Турин прекрасно понимает его.
- Нет. Я должен им помочь. Быть может, после… мысль о том, что моя сестра живет в дориатском королевстве, заставит меня возвратиться, - он улыбается.
- Хорошо, хотя все часто происходит не так, как мы думаем.
- Прощай, мудрая и прекрасная сестра моя, - он целует ей руку.
***
- Я пойду один, Брандир. Не хочу подвергать опасности никого из твоего народа.
- Но Турин…
- Нет. На мне лежит Тень, и те, кто идет со мной, подвергаются слишком большой опасности.
- Как пожелаешь.
***
Так уже было – треск кустов, девушка с испуганными глазами, бегущая от опасности и ее преследователи. Но как и в прошлый раз – Турин не колебался. Если люди ведут себя, как орки – обращаться с ними следует как с орками. Но в этот раз это, и правда, оказались орки. Их было немного, и Черный Меч расправился с ними за несколько взмахов. Затем Турин повернулся к девушке, упавшей на землю в изнеможении. На ней не было никакой одежды – неужели эти твари… Турин осторожно поднял девушку, которая прижалась к нему без всякого страха, будто знала его всю жизнь, и зарыдала. Надо побыстрее доставить ее к Брандиру – он умеет лечить раны и тела, и души.
***
Спасенная девушка – Турин назвал ее «Ниниэль», ибо она часто плакала, не знала ни имени своего, ни рода. К вечеру того дня, как Турин принес ее в Амон-Обель, она дрожала в лихорадке. Он хотел было снова уйти на следующее утро – но стоило ему подняться от ее постели – девушка закричала так отчаянно, будто ее резали на куски, и Турину пришлось остаться. Брандир и Финдуилас хлопотали вокруг спасенной, но успокаивалась она лишь тогда, когда рядом был Турин.
- Это все проклятие, что лежит на мне, - мрачно сказал он Финдуилас, которая принесла целебный отвар для Ниниэли. – Я отказался от спасения матери и сестры… наверное, они уже погибли, пока я медлил. О, она не виновата ни в чем! – сказал он, перехватив взгляд королевны, в котором читался мягкий укор. – Но все, что я ни делаю, оканчивается худом… Поскорее бы пришли эльфы из Дориата и забрали вас! Я боюсь навлечь на вас беду.
- Подожди, брат мой. Быть может, все вовсе не так худо, как ты думаешь…
***
Ниниэль постепенно исцелилась и окрепла, но по-прежнему не помнила ни имени своего, ни прошлого. Все так же не мыслила она своей жизни без Турина, и тот тоже привязался к ней, находя утешение и покой с нею рядом. Сначала много времени они проводили втроем – с Финдуилас или Брандиром, но потом часто уходили в лес и вдвоем – Ниниэль искала целебные травы, а Турин охранял ее – как когда-то в детстве охранял Лалайт. И часто слышал он веселый смех девушки, и это пробуждало счастливые воспоминания, и решил он, что Тень оставила его, и пришла любовь. Одно лишь печалило его ныне – что Ниниэль так и не вспомнила себя. Но Финдуилас, с которой поделился он своей радостью и любовью, отговаривала его от поспешных решений:
- Погоди, Турин, дай мне прежде испытать свои силы в целении душ. Брат отца моего был силен в песнях чар, многому научил он меня, хоть я и слабее его.
И долго вершилось исцеление, долго пела Финдуилас над чашей с пахучими травами, но сильно было заклятие, и лишь когда истратила она силы почти до конца – распались злые чары забвения и вспомнила Ниниэль, что она – Ниэнор, дочь Хурина, и заколдовал ее злой дракон, когда они с матерью пытались бежали из Хитлума в Дориат…
***
- Не знаю, как и благодарить тебя, сестра моя – ведь я чуть не совершил непоправимое, думая вступить с Ниэнор в брак. Отныне и навеки – всегда буду слушать я твои советы.
Слабо улыбнулась Финдуилас, но ничего не сказала, и тут вошел в комнату слуга вождя.
- Не хотелось беспокоить вас, госпожа моя, но у Перекрестья Тейглина разведчики встретили старую женщину и сказала она, что желает встретиться с тем, кого прозвали Черным Мечом…
***
- Люди Бретиля в союзе с тобой, государь Элу. Негоже оставлять их одних перед ужасным драконом – я встречался с ним, и знаю, как он страшен в бою.
- Не хотелось бы мне посылать своих эльфов на верную смерть – разве что кто-то добровольцем пойдет за тобой, сын мой.
- Я не оставлю его, - Маблунг кладет руку на плечо Турину.
- И я.
- И я.
Двенадцать голосов.
- Да будет благословен подвиг ваш, - Мэлиан поднимает руку в жесте благословения. А Финдуилас улыбается смельчакам.
***
И ничего не сказал Глаурунг перед смертью, лишь заревел страшно – но никто уже не боялся издыхающей твари Моргота.
***
Не раз слышали эти камни отчаянные крики, но никогда не слышали столь радостного голоса.
- Ты не имеешь власти над душами людей, Моргот! Ни над моей, ни над душами родных мне. Я ухожу. А тебе остается лишь тело.
Легка фэа, и слабого порыва ветра достаточно ей, чтобы улететь на Запад…