[julia_monday]

Две части этого рассказа не объединены ничем, кроме названия и идеи, им выражаемой (комната 101 по Оруэллу). Вторую часть можно смело считать AU (хотя... кто хоронил государя Тургона?)

Страх

1.

- Cмотри, братец! Этот клинок острее твоего языка. Попробуй еще хоть раз занять мое место в помыслах и любви отца – и, быть может, он избавит нолдор от того, кто жаждет стать господином рабов.

И не смог Нолофинвэ тогда сдержать своего гнева, гордое сердце потребовало ответа. И в этот миг понял он, кто стоит за словами Фэанаро, но не понял, что и сам Фэанаро стал жертвой коварства.

- Господином рабов, говоришь ты? Ты, ты сам – раб! Раб Мелькора! Его речи узнаю я, его приказы ты исполняешь! Отец мой, не дай…

Он не смог договорить. Брат выполнил свое обещание, и острое лезвие с легкостью пропороло тонкую ткань одежд и тело насквозь. Страшная боль огнем охватила правую сторону груди, у Нолофинвэ подогнулись ноги, он попытался удержаться, схватившись за брата… Острый конец золотого украшения на запястье прочертил на щеке Фэанаро кровавую царапину.

Фэанаро отпрянул, выпустив рукоять клинка и схватившись за лицо. Лишившись всякой опоры, Нолофинвэ медленно повалился набок.

«Отец мой…» - он еще смог повернуть голову в сторону трона, где, оцепенев от изумления и ужаса, сидел Финвэ. Но, как будто отвечая на умоляющий взгляд Нолофинвэ, король смог стряхнуть оцепенение и бросился к сыновьям.

- Сын мой! Ты ранен! Пойдем, я позабочусь о тебе.

Фэанаро наклонился и выдернул меч из груди брата. Меркнущим взглядом Нолофинвэ увидел, как они удаляются, и меч брата оставляет за собой кровавую дорожку на белоснежном мраморе.

«Отец…» - хотел позвать он, но вместо звуков изо рта потоком хлынула кровь.

***

Финголфин рывком поднялся на жестком походном ложе, приходя в себя, стряхивая остатки наваждения. Снова этот сон! При ясном свете утра он никогда не верил ему. Отец всегда любил его, он доказывал это и словами, и делами. И все же, все же... Ведь Финвэ не сказал ни слова по поводу их ссоры, а сам ушел в Форменос к Фэанаро. И даже перед уходом он разговаривал с Нолофинвэ лишь о делах, передавая сыну правление в Тирионе. Кто знает, на чьей он был стороне в той ссоре? Иногда, в темноте ночи, Нолофинвэ казалось, что не смолчи он тогда - все было бы как в этом ужасном сне.

И еще. Сон этот снился всегда перед большой бедой. Первый раз Нолофинвэ увидел его перед убийством Финвэ. Потом - перед уводом кораблей из Арамана. Перед гибелью Эленвэ, Аракано, Ириссэ... Что он предвещает сейчас? Вести с востока и севера - хуже некуда. Враг уверенно наступает, и там, где эльфы и люди убивают сотню орков - встает тысяча. А им неоткуда ждать подкреплений. Гондолин не выйдет, а если выйдет - падет. Дориат не поможет. Быть может, Нарготронд...

В шатер входит его оруженосец, Аранарт. Плохие вести - он видит это по лицу юноши.

- Что? - коротко спрашивает Нолофинвэ.

- Беда, мой государь. Войско Нарготронда разбито в Топях Серех. Король Финрод жив, но ранен, и уводит немногих уцелевших обратно в город. Минас-Тирит едва держится, но и туда, как говорят разведчики, идет большое войско.

Все. Вот теперь - окончательно все. Скоро они ворвутся в Хитлум и затопят эту суровую, но ставшую родной землю, как черный прилив. Отступать к Барад-Эйтель и держаться в крепости, как советовал его старший сын? Пытаться добраться до Турукано? Отступить на юг, в непроходимые леса и скитаться там, утратив память и надежду? Нет! Они проиграли, сон - лишь еще одно доказательство его страшной уверенности, и у проигравшего короля нет иного выхода, кроме...

- Аранарт! Прикажи седлать Рохаллора.

***

«Отец…» - хотел позвать он, но вместо звуков изо рта потоком хлынула кровь.

Как жаль, что даже я, могущественнейший из жителей Эа, не могу сделать это для тебя реальностью, Нолофинвэ. Только наслать морок... А ведь это единственное, чего ты боишься, король. Потому нет надобности брать тебя живым. Принесите доспехи, щит и Гронд. Я сам выйду на битву.

2.

Владыка Ангбанда вымещал на нем всю свою ненависть - за презрение в Валинору, всю свою злобу - за незаживающие раны, весь свой страх - долгий страх еще со времен Полдня Валинора. Но бывший король Гондолина лишь смеялся над своими палачами, как некогда делал и друг его Хурин. Ни огонь, ни железо не страшили его. И Моргот знал это, и это лишь разжигало его злобу. И однажды велел он привести к себе пленника.

- Я - владыка не только железа и огня, Турукано. Но и холода. Вспомни Хэлькараксэ!

Ледяная стена сияет белым и синим, ледяные оковы держат не хуже железных.

И когда первая холодная капля падает на плечи Турукано, в глазах его появляется страх.

@темы: Первая Эпоха, Нолдор: Второй дом, Жесть

---

К вопросу о кабаках и борделях

[Гэленнар]

Письма
3320 год второй эпохи.
… и не было пределов моему горю. Впрочем, брат мой Барахир, зачем я пишу это, разве не пережил ты все то же самое, что и я? Разве не так же, как и все мы, застывал от отчаяния перед обезумевшей стихией, а затем – от ужаса, узнав чудовищную правду о седьбе Эленны?
И все же у меня остался ты, мой брат. Мало кому повезло больше, у многих нет и этого утешения. Но если бы не сила Видящих камней, что привезли наши вожди, кто знает, сколько лет я провел бы в неведении, гадая, выжил ли ты и где пребываешь ныне?
Слышал, у вас в Пеларгире природа почти как дома. Если так, то я немного завидую. Здесь, к западу от Мглистых, изрядно холоднее. Совсем другие деревья, цветы, куда чаще бывает пасмурно.
Край этот мне кажется диким. Люди родственны нам, но отличий на порядок больше, чем я ожидал, и обычаи их непривычны.
Помнишь, когда мы еще жили дома – ах, какой болью отзывается это слово «дома» - я упрекал нашего дядю, называвшего дикарями жителей Старых земель. Сейчас же, познакомившись с населением Минхириата, я ловлю себя на том, что мысленно зову их точно так же. О нет, ничего ужасного они не творят – по крайней мере, не поклоняются Саурону, не держат рабов и не проводят дни в нескончаемых междуусобицах, как думал я когда-то.
Однако же у них совершенно особенные представления о самых бытовых вещах. Взять, к примеру, гостеприимство. Люди этих земель не зовут путников к себе в дом, не считают радостью усадить за стол, и тем более не дают вина и лепешек в дорогу. Впрочем, все не совсем плохо. В поселениях эриадорцев встречаются постоялые дворы. Это что-то вроде наших Странничьих приютов, только у нас не запирались двери, и еду гость готовил сам, благо князья следили за запасами в погребах. У здешних же дворов есть хозяева, и за пользование комнатами они берут плату. Ужин эти хозяева тоже готовят за медь, к камину со своим не пускают и от помощи отказываются.
Но ко всему человек привыкает, так что я уверен, скоро мне эти обычаи перестанут казаться смешными. Или же я научусь контролировать свои эмоции, потому что такое наше отношение к здешним традициям обижает жителей.
Я тут о глупостях пишу. Ты уж прости, о серьезных вещих не хочется.
Строим крепости. Охотимся. Почти не общаемся – боимся проговориться о Ней. О той, что ныне под волнами. И если бы не слишком малые запасы бумаги, я бы скомкал этот лист и переписал бы письмо заново – но уже без последнего абзаца.
Надеюсь, свидимся вскоре. Хотел написать, что встреча не за горами, но именно они стоят на нашем пути. Приезжай в гости, а лучше – переезжай на совсем.
Твой брат Берегонд.
*
Ах, Берегонд, только-только прибыл гонец и раздал всем письма, как я сел писать тебе ответ. Знал бы ты, как я скучаю. Но силы врага все еще сильны, хоть сам он повержен, так что ныне слова «на восток» равнозначны наступлению, а «на запад» можно лишь отступать. Уже хотя бы поэтому придется тебе переезжать сюда, а не мне идти в твои суровые леса северного Эриадора.
У нас здесь покоем и не пахнет. Строительство, конечно, идет полным ходом, но и воевать приходится. Уже дважды отбивали атаку умбарцев, которые считают нас изменниками и предъявили права на все бывшие колонии. После нападений лорд Исилдур отправил туда разведчиков. Меня в команду не взяли, поскольку я провел всю жизнь на Острове и не знаю здешних обычаев. Да я и сам вижу, что слишком выделялся бы, не зная, как реагировать на реальность старых земель.
Я назвал эти земли старыми, но пора привыкать, что они ныне единственные. И ты прав, пока тяжело нам принять традиции местных народов, надо научится не выдавать своего к ним отношения.
Но порой это сделать очень сложно. Ты говорил, что эриадорцы продают гостеприимство. Я же слышал, что в землях к югу от Умбара продают любовь. Так говорили наши разведчики – и им пришлось довольно долго объяснять мне смысл этих слов.
О нет, меня не удивило, что жители темных земель заставляют своих дочерей добывать серебро и золото любым доступным способом. Я могу понять, почему женщина может жить с тем, кого не любит – когда дев продают как товар, сложно выбрать покупателя. Нет, загадкой для меня осталось то, что любовь можно купить всего на одну ночь. Никто из эрухини не может утверждать, что не станет жертвой страсти безумной, безответной. Один смирит себя, другой будет добиваться желаемого, хоть и подобная жажда обладания всегда вела к горю. Но разве может страсть удовлетвориться за одну ночь? Разве, пав жертвой неземной красоты или дерзкого ума, можешь отпустить ты от себя ту, что покорила тебя? И разве сможешь отказаться тогда от желания увидеть слитые воедино ее черты со своими в вашем потомстве? Если да, то воистину страшны те чары, которыми пользуются южные девы. И воистину страшно то искажение, что порождает любовь вечером лишь затем, чтобы убить ее наутро.
Вот такие дивные обычаи на юге – куда там вашим эриадорцам. Но я верю, что когда разобьем мы силы Врага, что до поры прячутся на востоке, придет черед другой войне – без крови и сражений, но требующей не меньшей доблести. И тогда закончим мы начатое предками, принесем темным людям свет, и нравы их изменятся, а традиции забудутся.
Но что-то я замечтался. Буду ставить точку. Пиши, а лучше – приезжай.
Твой брат Барахир.

@темы: Нуменор, Арнор, Вторая Эпоха, Верные, Гондор, Дунэдайн

---

В дополнение к предыдущему посту

[Гэленнар]

Предыстория
Уж не знаю, будет ли интересна - в отрыве от предыдущего смысла в ней нет. Собственно мыло о том, как в распоряжении Ангмара оказался потомок князей Кардолана.

Королевское золото.
1400 ТЭ, Тарбад.
- Красота какая, - восхищенный ах прокатился под сводами княжеского дома. Молодая княгиня вертела в руках крупную брошь, выполненную в форме глаза. В центре располагался крупный зеленый с черными прожилками камень, остальное было выполнено из золота. Глаз был окаймлен переплетающимися завитками-ресницами, некоторые из которых заканчивались миниатюрными змеиными головками.
Ее супруг, князь Кардолана, до этого момента задумчиво смотревший в окно, оглянулся, а через секунду в три прыжка оказался рядом с княгиней.
- Как это попало сюда? – в голосе его слышалась серьезная тревога. – Я же дал четкие указания.
Княгиня Алмиэль опустила глаза.
- Я только что увидела это на столе. Думала, подарок от тебя.
Казалось, она сейчас заплачет от разочарования, и князь Каленхир прижал жену к себе.
- Не делают таких подарков. Даже врагам не делают. Нехорошее это золото. Мы его у рудаурцев отбили. Эту брошь, серьги разные и кольца, чаши, блюда, монеты. Отбили их добычу. А они перед тем ее отобрали у наших поселян. С трупов снимали, из опустевших домов выносили. Отнять это и вернуть – наш долг. Враги должны понять, что никто не будет грабить Кардолан безнаказанно.
Он вздохнул.
- А вот оставлять себе это золото нельзя. Выйдет, что мы на своих же мертвых наживаемся. Все, что в мешках на нашем дворе, все эти богатства будут переплавлены, а купим мы за них камень для укреплений и заплатим строителям. Так искупим мы вину перед теми, кого не сумели спасти, и защитим тех, кто еще жив.
Алмиэль отстранилась от мужа. Его рассказы были слишком уж мудреными для нее.
Каленхир и сам понимал это. Ловил себя на мысли, что их брак – ошибка. Доводы отца казались разумными – Каленхиру было больше ста лет, а сердце его по-прежнему было свободным от любви. Но единственный наследник Кардолана просто обязан был жениться и продлить род.
И, может, ошибка эта не имела бы столь серьезных последствий, если бы Каленхир послушался собственного разума и взял простую, но мудрую сверсницу. Но он снова подчинился умирающему отцу, который выбрал ему в жены двадцатилетнюю Алмиэль, племянницу Арвелега Артедайнского. Брак этот призван был укрепить союз двух осколков Арнора, и именно поэтому наследник Кардолана согласился на него.
Три года прошло с той свадьбы. Не стало князя Кирьонхира, его сын принял скипетр. А наследника все еще не было. Может, бывая князь дома чаще, уже бегали бы по залам маленькие ножки потомства. А может, и не в вечных отлучках дело было. Но то, что Каленхир куда больше времени проводил в военных походах, было правдой.
Молодая супруга искренне полюбила князя, а вот он так и не смог ответить взаимностью. Ей следовало бы украшать собой цветущий Гондор, а не умирающий Кардолан, - с горечью думал Каленхир.
Слабостью Алмиэль были украшения. Золото, дорогие ткани, которые покупал князь у редких купцов. Она радовалась им, как ребенок, и от этого радовался и ее муж.
Вот и сейчас, найдя брошь, княгиня приняла ее за подарок.
- Тогда как же эта вещь оказалась здесь? - съязвила она. – Может, это сами Валар вмешались? Может, рука Манве положила ее сюда? Или это был Ауле, недовольный, что такая красота пойдет в переплавку?
А девочка растет, характер появляется, - отстраненно подумал Каленхир. – со временем могла бы стать волевой правительницей, если капризы не возьмут вверх. Если она их победит, у меня будет хорошая вдова.
- Не знаю, любимая, и знать не хочу. Может, кто-то из слуг увидел в россыпи и решил, что брошь оказалась там по ошибке. Но клянусь, это был не я, и мне жаль делать тебе больно, но вещь эта вернется на свое место.
Алмиэль потупила взгляд. Спорить с мужем было бесполезно.
- Да, любимый. Я не понимаю твоего решения, но приму его.
И это был первый день, когда княгиня Кардолана солгала своему мужу. Он сам отнес брошь к остальной добыче, но на рассвете, когда весь дом крепко спал, Алмиэль неслышно прокралась во двор, выкопала полюбившуюся ей вещь и спрятала в свой ларец.
*
1409 ТЭ, Тарбад.
Княгиня носила под сердцем дитя. Знала об этом лишь она сама – негоже челяди узнать прежде князя, а князю Алмиэль сообщать не спешила, боясь сглазить. Предыдущая беременность закончились выкидышем, и семь долгих лет прошло с той поры. Княгиня уже отчаялась подарить Каленхиру наследника. И чем дальше, тем горше становилось ее отчаяние, и тем более страстно желала она ребенка, надеясь, что хоть он скрасит ее одиночество и заставит мужа чаще быть дома. Других же людей Алмиэль сторонилась, с каждым годом становясь все более горделивой и замкнутой.
Почти десять лет прошло с того случая с брошью. Вещица, которую княгиня пожелала столь страстно, валялась где-то на дне одного из ее сундучков. Алмиэль успела забыть о ней. Достать-то она ее достала, только вот одеть не рискнула ни разу даже в отсутствие мужа. Мало ли, расскажет кто из прислуги, и откроется ложь. Единственная ложь за весь их брак.
И спустя все это время брошь вдруг обнаружилась. Поломался замок у того ларца, и Алмиэль принялась перекладывать имущество в другой. Тогда-то и вспомнила о том случае, увидев зеленый камень в золотых завитках. А еще – слова мужа, что только горе приносят такие вещи. Вспомнила также о первом ребенке, и о страхе, что никогда больше не выносит дитя
И, может, эта история закончилась бы совсем по-другому - если бы только не погорячилась в этот день княгиня. Если бы не швырнула со злостью проклятую вещь в окно, а тайно вынесла ее и закопала в лесу. Или с середины моста уронила бы в бурное течение Гватло. А лучше – отправила в камин и дождалась, пока расплавится золото, а камень почернеет.
Кто знает? Случилось же, что во дворе нашла брошь Бэльдис, старая служанка. Та самая, что когда-то увидела ее в развязавшемся мешке во дворе, и рассудив, что плохо будет, коль такая красота пропадет, положила на стол в княжеской спальне.
Вот и в этот раз служанка пожалела вещь, но хозяйке не отдавала больше, а сохранила. Думала, со злости на мужа княгиня выбросила брошь, что одумается и пожалеет, когда вернется князь. А тогда-то она, Бэльдис, и поможет госпоже. До тех пор же пусть драгоценность полежит подальше.
А князь не вернулся. В год 1409 третьей эпохи пал при Тирн Гортад, и никто не смог утаить эту весть от Алмиэль. Раньше срока родила она сына, затем же умерла на руках у верной Бэльдис. Та же никому не сказала ни том, что княгиня ждала дитя, ни о том, что ребенок выжил.
Вот так и солгала старуха о судьбе княжеского рода. Вести, прибывающие с севера, говорили, что армия Ангмара и Рудаура наступает. Что месяца не пройдет, как северяне захватят Тарбад. Старуха была уверена, что ложью своей выведет из-под удара и младенца, и, возможно, город. Об этом думала она, заворачивая мальчика в пеленки и под покровом ночи уходя на северо-запад, в Артедайн. Пеленки же сколола той самой брошью, чтобы было у парня, как подрастет, воспоминание о матери.
Случайность ли, судьба или проклятие – старая служанка не дошла до Артедайна, повстречав ангмарский отряд. И именно по драгоценности поняли они, что перед ними не простолюдины, поэтому не угнали старуху с ребенком в рабство, а доставили своему повелителю, королю-чародею. Тот узнал свою зачарованную брошь, но не подал виду, что понял, кто перед ним. Пытками добился он от старухи правдивого рассказа, а после подарил ей смерть.
Мальчик же вырос в Ангмаре, и сам король следил за его судьбой, но раскрывать наследнику кардоланской ветви его происхождение не спешил. Может, опасался мести, а может, просто не знал, как лучше применить свое ценное приобретение.
И это тоже совсем другая история.

@темы: Арнор, Третья Эпоха, Дунэдайн, Ангмар

---

[Гэленнар]

Действие начинается в 1974 году третьей эпохи, в Форносте.
Это была славная битва, и мы ее выиграли. Самое большое сражение из виденных мною когда-либо. Сначала небо темнело от стрел, позже – от дыма пожарищ. Стены крепости поднимались над бушующим океаном из мечей и копий. Люди, орки, волколаки, тролли. И это значило, что пришла помощь с востока. Ангмару четко дали понять – бой должен стать решающим. Ну он и стал им. Пепелище и трупы в три слоя.
То, как накатывали волны темного воинства на островок Форноста, я видел со стены крепости. Как я там оказался – а не с моим происхождением и положением стоять на стене – отдельная история. Когда стало ясно, что эта битва будет последней в вековой войне, Арведуи призвал в свое войско всех, кто готов сражаться. Мужчин и женщин, землепашцев и торговцев, стариков и юнцов. Клич прокатился по землям Артедайна, и, надо признаться, от него была польза. В том числе и моему маленькому отряду, шпионящему на этой территории уже года три. Взвесив все за и против, я решил, что больше пользы Ангмару мы нанесем, будучи внутри крепости, так что мои люди пополнили ряды защитников.
Вот так и вышло, что штурм я провел на стенах, будучи одет черное с наскоро вышитыми белыми звездами. По моему сигналу наш отряд должен был прорываться к воротам, чтобы открыть их изнутри. Не ах какой хитроумный план, но я решил, что простота – лучший друг эффективности.
Конечно, здесь важно было подобрать нужный момент. Опознать нужную волну наступления. Различить, какая обманная, а какая мощная, и выбрать вторую. Прийти не слишком рано, но и не опоздать. И все это время не вызывать подозрений.
На четвертый день, когда внизу снова забурлило, мой рог протрубил условный сигнал, и мы ринулись исполнять задуманное. Внимание удерживавших ворота было направлено на починку механизмов, так что момент показался мне удачным.
Как открылись врата, я не увидел. Честно говоря, когда ощущение реальности вернулось, я не знал даже, сработал ли этот план. Меня вывели из игры в самом начале – удар копья в бок заставил остановиться, а кромка щита, прилетевшая в висок, лишила сознания.
Когда я пришел в себя, все было кончено. Открыв глаза, я увидел в паре метров от себя группу мародерствующих орков. Боль в боку дала о себе знать, однако же стон я сдержал. На мне все еще были одежды дунэдайн, и вряд ли мне поверили бы, что я свой.
Я покосился на рану. Нужно было срочно искать целителя. И даже с ним мои шансы скопытиться за пару дней были велики. Но без помощи лекаря они становились абсолютными.
Мародеры ушли довольными, взяв, что получше, и я смог выбраться. Прежде всего снять дурацкую тряпку с залитыми кровью звездами, - думал я, расстегивая пояс, когда боковым зрением заметил движение.
Рефлексы заставили тут же прижаться к земле и откатиться. Бок пронзила такая боль, что я вскрикнул. Зато успел рассмотреть источник этого движения.
Воин явно был из дружины самого короля, об этом говорили украшенные меч и доспех, да и остальные вещи, хоть и были изодраны в сражении, не принадлежали простолюдину.
Коротким движением руки он позвал меня, второй же рукой указал на нишу слева от него.
Присмотревшись, я увидел в нише проход. Коротко кивнув, я оглянулся по сторонам, приблизился и нырнул в прохладу подземелья. Мой то ли спаситель, то ли похититель сделал то же самое, а затем проход закрылся, отрезав нас от поверхности.
- Идем за мной, воин, - приказал голос, принадлежавший моему неожиданному спутнику. – Мы проиграли. Все, что я могу сделать сейчас – помочь тебе выжить.
Ступеней не было, но тоннель явно уходил вниз. Затем наклон исчез, и мы пошли по ровному проходу.
- Что произошло? Кто вы, лорд? Куда мы идем? – решился выяснить я.
Спутник мой на секунду остановился.
- Ты не знаешь? – голос его звучал удивленно.
- Нет, господин. Еще год назад я был простым поваром в трактире, но решил защищать свою землю, хоть сковорода мне роднее меча. А теперь, вероятно, и трактира своего не найду, сожгут все орки, - вздохнул я.
Почти все эти слова были правдой – я действительно был поваром, несмотря на благородную кровь, ведь постоялые дворы и кабаки – прекрасное место для наблюдения, сбора слухов, передачи сообщений.
- Да не тронет никто твой трактир, - в голосе собеседника скользнула какая-то смесь сочувствия со снисхождением, словно он хотел сказать – мне бы твои проблемы, парень.
- Меня зовут Асгар. Полное имя – Асгармегиль, но я не пользуюсь им. Длинное, да и к лицу скорее воину, которым я так и не стал.
- Амдир, - коротко ответил мой новый знакомый. Про себя я отметил, что он не назвал ни имя отца, ни родоначальника.
- Ты из благородных, - осторожно начал я, провоцируя его открыться больше, но это не сработало. Амдир лишь утвердительно кивнул и сменил тему.
- Как ты оказался возле ворот?
Вот оно что. Понятное дело, это не то место, где может оказаться случайный, а тем более новобранец. Я сделал вид, что не заметил его подозрений.
- Спустился со стены. Мы заделывали бреши, очередная волна наступающих приближалась. Тогда я услышал рог. Сигнал был незнакомым, затем трубач покинул свое место и куда-то пошел. Я и пошел за ним, хотел спросить, что значит эта последовательность. Опасался, что когда станет совсем жарко, подведу всех, не пойму приказа. Парень спустился к воротам, и тут завязалась драка. Похоже, что кто-то оказался предателем, и вот пока я пытался понять, кто свой, а кто чужой, меня ранили, а затем я потерял сознание. Такая вот глупая история. Надо было оставаться на стене, пользы больше было бы.
Амдир не ответил, и мне оставалось лишь гадать, поверил он или нет. Спрашивать его о дальнейшем ходе штурма я не стал – было видно, что рассказывает он что хочет и когда сам того хочет.
Бок беспокоил все сильнее, к боли прибавился озноб, а, значит, мои шансы на жизнь уменьшались с каждой минутой. Утешало одно – мы уже покинули подземелье и шли по лесу, так что перед смертью я хотя бы увижу небо и вдохну чистого воздуха.
- Оставь меня, - попросил я, сев и облокотившись на дерево - мне не выжить, так что я лучше проведу последние часы в покое.
Амдир снова промолчал, положил рядом со мной свой щит и ушел. Наверное, надеялся найти поблизости помощь.
- Это уже не исцелишь, - крикнул я ему вслед, но намерения своего воин не оставил.
Звезды подмигивали мне из-за колышущихся ветвей, совсем рядом журчал ручей. На лоб сел комар, но сил согнать его уже не было.
*
Меня разбудило пение птиц. Рассвело совсем недавно, было свежо и довольно прохладно, но причиной тому был холод воздуха, а не жар внутри меня.
Я выжил. Мало того, лихорадка пропала, я был перевязан. Осторожно заглянув под тряпки, послужившие бинтами, я обнаружил мелко порубленные листья и стебли. Вокруг раны не было и следа воспаления, а сама она уменьшилась.
- Гоблинские уши, что…
- Не надо, - прервал меня голос Амдира, едва я только начал. – Гоблинов нам здесь не надо.
- Ты что, поймал эльфа и заставил его потрудится над моим бренным телом? – я обернулся на голос. Мой спутник сидел неподалеку.
- Почти, - коротко, как и вчера ответил он.
- Это был ты? - от внезапной догадки я резко сел, о чем тут же пожалел.
- Не делай резких движений. Хотя бы на первых порах. И это был не я.
Я повертел головой. Поблизости были еще люди помимо нас двоих. Небольшой отряд, не более полутора десятка человек. И у людей были лошади.
- Кто? – пользуясь своей слабостью, я не стал договаривать фразу, уточняя, хочу ли знать кто меня вылечил или кто эти люди.
- Его Величество, - так же коротко ответил Амдир. В голосе его звучало благоговение. – Тебя исцелил сам король Арведуи.
От подобной новости я чуть было не вспомнил вслух всю ангмарскую и мордорскую нечисть, а это было бы некстати. Прекрасная возможность – и ни единого шанса. А еще он только что спас мне жизнь, и это еще больше усложняло ситуацию.
- Значит, он жив?
Голос мой дрогнул от волнения. Но, хвала льдам и звездам, мой собеседник не знал истинной причины этого.
- Жив, - кивнул Амдир. По его лицу скользнула тень. – Только что с того? Артедайн пал. Сыновья погибли. Да и привал этот – лишь передышка. Король сражался даже тогда, когда мы уже шли под землей, и спасся лишь благодаря быстроте коней, но погоня может возобновиться в любую минуту.
Руки мои задрожали самым бессовестным образом. Арведуи. Последний. Наследников больше нет. И в этот момент подошел он сам.
Амдир тут же вскочил и припал на колено. Я попытался сделать то же самое.
- Не надо. Все испортишь.
Голос короля… голос моего дальнего родственника был глубок и величественен, и даже эти простые слова, совершенно не вязавшиеся с образом воина и правителя, звучали бархатным аккордом.
Арведуи сам присел ко мне.
- Пора уходить.
Ладонь его легла на то место, где была рана. Король тихо запел. Я различал отдельные слова и даже мог определить язык, оказавшийся синдарином, но перевести текст не мог. Боль тем временем покидала тело, песня оказалась волшебной, или же дело было не в ней, а в короле. Некогда я слышал, что кровь Мелиан и через многие поколения остается сильна, однако же за собой я таких способностей не замечал, а капля ее крови текла и во мне.
Я почувствовал, что могу идти, и вот теперь встал. Встал и тут же преклонил колено – вот уж не думал, что когда-то это случится.
- Мы едем в Линдон, - сообщил Амдир, но Арведуи прервал его
- Не в Линдон.
Лицо Амдира вытянулось.
- К Кирдану едешь только ты, - продолжил Арведуи. - Отвезешь ему послание. Лошадь готова, свиток привязан к седлу. Я же поведу отряд через гномьи шахты на север.
Тон короля не терпел возражений, и Амдир, назначенный посыльным, только глубоко вздохнул и отвел взгляд.
- Как скажете, ваше Величество.
Его голос был глух, словно эхо. Снова припав на колено, он поцеловал руку Арведуи и покинул нас. И с тех пор я не видел того, кто назвался мне именем Амдир.
Арведуи же, проведя взглядом своего посланника, повел отряд как и обещал – на север.
*
Нас было четырнадцать. Арведуи, я, и еще дюжина. Опытные воины и старые соратники. Я был чужаком для них. Но меня взяли с собой.
Зачем я пошел? Побоялся ли отделиться, опасаясь, что во мне признают шпиона? Или уже тогда знал, чем закончится эта история? Да, я хотел смерти бывшему королю Артедайна, хотел ее сколько помнил себя. С рождения мне твердили, что как только род Амлайта прервется, ветвь его младшего брата воспрянет. Я жил этим –как мой отец, как его отец и дед его деда. Король-чародей кормил их обещаниями, а ближе всех к цели подобрался я. Если бы только не он спас меня. Если бы только это был кто-то другой.
Еще более странным была фраза, оброненная одним из дружинников Арведуи.
- После бегства король словно потерял сам себя. А после того привала у него появились силы жить. И я не знаю, зачем нам на север, но король, похоже, знает.
Оставалось только догадываться, на какие мысли я натолкнул Арведуи. Тоннель сменялся тоннелем, мы спускались и поднимались по ступеням и при помощи странных механизмов. Я потерял счет времени и чувство направления. Иногда мне казалось, что вот сейчас мы выйдем к Карн Думу, отряд ворвется в крепость и будет искать владыку Севера.
Ничего этого не произошло. Вышли мы внезапно, перед нами лежала заснеженная равнина. Вождь упорно вел нас вперед, на запад. Не ясно было, на что он надеялся. Припасы подходили к концу, зима только-только началась, и логику в действиях Арведуи можно было найти лишь предположив, что он сошел с ума и решил погибнуть сам и забрать с собой в этот путь и свою дружину.
Я было решился сбежать, повернуть назад и искать дорогу в родной Ангмар, когда мы встретили народ лоссот. Нас приняли, накормили и предоставили крышу над головой на одну ночь. И могу поспорить, что если бы не мое присутствие, вождь племени был бы гостеприимнее.
Но его сын узнал меня. Я же не сразу вспомнил парня, и только его пристальный взгляд заставил меня покопаться в своей памяти. Лет пять назад я видел его в Карн Думе, и был он тогда безусым юнцом, сейчас же возмужал, стал вдвое шире и отпустил бороду.
- Я предоставил бы вам убежище, - вождь тщательно взвешивал каждое слово, беседуя с Арведуи за ужином, - Но мой народ мал, а гнев восточного соседа страшен.
Он боялся меня. Того, что я расскажу, если мы выживем. А рассказать Арведуи правду или убить меня тоже не рискнул.
- Ангмар сейчас занят южной границей, - вмешался я. – А когда мы покинем ваши земли, никто не узнает, что вы помогли нам.
Я играл с огнем. Фраза была невинной, и только вождь лоссот должен был ее трактовать как мое личное обещание молчать о произошедшем.
- Мы не предоставим вам убежища, и я прикажу своим людям не оказывать вам помощи. Если же кто-то из них ослушается, это будет на его совести.
Арведуи кивнул, ответ был им понят и принят. Мы доживем до весны, а вождь будет чист перед Ангмаром. Я же занял выжидательную позицию.
Место нашей зимовки было на самом берегу, довольно далеко от поселения лоссот. Местное население помогло нам построить дом, еду людям давало море, а костру – уголь, обнаруженный в той самой гномьей шахте. Костер горел круглосуточно – ему бывший правитель Артедайна уделял едва ли не больше времени, чем своей дружине.
Арведуи ждал корабля из Линдона, а я не знал, что буду делать, когда тот прибудет. Я не мог позволить себе напасть на короля, слишком уж высоким казался риск быть затем убитым его воинами. Только вот помощь из Линдона еще сильнее отдалит меня от цели.
Король выглядел безмятежным, я же с каждым днем паниковал все больше. В конечном итоге я решился предложить вожду лоссот напасть на отряд, а за голову Арведуи получить большое вознаграждение от короля-чародея, но вождь не захотел терять своих людей и ответил отказом.
А корабль из Линдона пришел раньше, чем я ждал. Еще не кончился март, когда воин, дежуривший у костра, прибежал с вестью к своему королю.
Так у меня осталась одна ночь. Та ночь, в которую вождь лоссот уговаривал Арведуи дождаться мая.
- У Ангмара длинные руки, - взгляд вождя словно пытался прожечь меня, и от гнева и понимания, насколько я близок к провалу, меня начало трясти. Не помня себя, я выскочил на улицу. Морозный воздух не остудил моего пыла, и я что есть духу понесся к кораблю. Он стоял, словно лебедь во льдах, и никто не охранял его. Одним прыжком оказавшись на борту, я достал нож и приступил к делу. Древесина мачты застонала, когда я нанес первый удар.
Никогда и ничего я не делал еще с таким упоением. И все же страсть эта не затмевала мне рассудок, напротив, она придала ясности. Моей целью вовсе не было уничтожить корабль сейчас. Всему свое время.
И место. Я должен был повреждать корабль в тех местах, которые не увидят те, кто ступит утром на его борт. Несколько весел, мачта ближе к верху. Если будет замечено хоть что-то, план провалится.
Небо начало светлеть, когда я закончил. Дальнейшее мне предстояло наблюдать со стороны, и я спрятался в проеме выхода из шахты, что привела нас сюда.
Что еще сказать? Все вышло так, как я рассчитывал. Эльфы и люди взошли на борт. Заметили ли они мое отсутствие? Сложно сказать. Но не успел корабль скрыться из виду, как мачта его переломилась, а вскоре и сам он пошел ко дну. Что я чувствовал тогда? Не скажу. Даже себе не скажу, это не то воспоминание, которое хочется лишний раз трогать.
Еще несколько дней я бродил по берегу, чтобы удостовериться, что выживших нет. А затем был путь назад, по известному уже маршруту – гномьи тоннели, равнины опустошенного Артедайна, дороги и тракты, а после всего – Карн Дум.
Я преклонил колено, я рассказал, как погиб последний король Артедайна. Сердце мое билось в ожидании исполнения старинных обещаний.
Ничего не исполнилось. Впрочем, это уже совсем другая история. От этой осталось совсем мало – немного сожалений, сомнений, и порой возникающее чувство, что Арведуи знал что-то, о чем не сказал остальным.

@темы: Арнор, Третья Эпоха, Дунэдайн, Ангмар

---

Про Лэйтиан и не только

[kemenkiri]

Мой перевод. Такого размышления формата "отрывок, взгляд и нечто"(с). Благодарю Хьялму за помощь. в "узком месте".

Himring (это автор! - К.)
Лэйтиан

Взято: www.silmarillionwritersguild.org/archive/home/v...

От автора:
Кажется, я помню замечание Кристофера Толкиена, отметившего, что его отец никогда не давал этимологию слова «Лэйтиан» или не объяснял в точности, что означает заглавие «Лэ о Лэйтиан». Может быть, это не так, но вот результат – можете назвать его медитацией на тему.
*

ЛЭ О ЛЭЙТИАН, ТО ЕСТЬ ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ РАБСТВА

Это может быть физическое бегство, - так Лютиен, подобно Рапунцель, спускается с бука по собственным волосам. В этой истории есть много мест, откуда хочется убежать: Дортонион, Нан Дунгортеб, Дориат, Тол Сирион, Нарготронд, Ангбанд, и даже сам Белерианд. Все они были когда-то прекрасны, прежде чем все пошло так, как стало в итоге, - даже Ангбанд, древняя застава Крепости Преисподней… И от кого следует бежать быстрее, от Тингола или от Саурона?

Легко ответить: от того из двоих, кто в данный момент держит тебя в плену…

Это может быть бегство мысленное, - как у Берена, забывшего о том, как он потерял Барахира и прочих (из-за смерти и предательства), и большую часть собственного здравого рассудка (из-за дальнейшего одиночества), - когда он выскочил из кустов и попытался танцевать вместе с Лютиен. Может быть, не только мне не до конца верится в такое, в любой из версий этой истории? Это возвышенно смешной момент, - внутреннее состояние, воплотившееся снаружи, почти грубо, метафора, ставшая слишком конкретной, - и все равно она остается запоминающейся и впечатляющей.

Может быть, ты просто завидуешь…

Возможно…
Это может быть смерть, которая в этой истории во многом подобна вращающейся двери. Кто-нибудь, верните плату за проезд в чертоги Намо! Она поворачивается, открывая Финроду выход из темниц, прочь от волколаков - и ставит перед его собственным отцом в Амане. Она поворачивается, забирает Берена и Лютиен из Дориата – и посылает их в Оссирианд. Почему? Ответа нет, но странные вещи происходят в Оссирианде…

Ты здесь ничего не пропускаешь?

Пропускаю, но это неважно.
Кто говорит, что освобождение нужно только Перворожденным и Пришедшим Следом? Это может быть пес Хуан, трижды срывающийся с привязи молчания, раз за разом… Это может быть будущая вечерняя звезда, освобожденная из железной короны с помощью ножа…

Все страннее и страннее…

Да, конечно!
Но откуда мы знаем, что заглавие относится к тому, что внутри песни? Может быть, это не содержание, а то, что она должна сделать. Освободить Арагорна от необходимости быть еще одним из вождей Следопытов, что умрет незамеченным в глуши Севера, освободить Фродо от бремени Кольценосца, по крайней мере, на время…

У тебя точно всё в порядке с хронологией?

Точно не в порядке, и точно – не имеет значения…

…освободить Джона Рональда из окопов, освободить Джона и Эдит, чтобы они смогли пожениться…

Кажется, это что-то довольно личное и биографическое?

И что? Разве он сам не знал об этом?
И более того – может быть, это ты и я, склонившиеся среди болиголовов, ожидающие, что весна растопит лед в нашей крови…

Правда?

Здесь нет никакой правды!

Но что же это – то, чего мы ждем?

Лэйтиан. Рыдания соловья. Освобождение от рабства.

@темы: Синдар, Дориат, Эндорэ, Первая Эпоха, Третья Эпоха, Эдайн

---

[nolofinve]

В ходе одной дискуссии мой опонент пытался доказать, что Телери, мол, совсем не мучила совесть после стычки в Альквалондэ, а ведь Телери тогда тоже убивали, и убивали впервые в жизни. Я опоненту не поверил, и, как бывший ролевик, попытался войти в образ моряка-Телеро, который защищал свой корабль.Что получилось - судите сами. Все замечания и тапки приму с благодарностью)))

Лучник

...Ну, а затревожился я позже, когда нам роздали оружие...
До того, как и все – хвалил лорда Ольвэ, здорово он, мол, ответил лорду Феанаро... Вспомнил лорд Феанаро дни былые – Альквалондэ Нолдор нам построили... Так это когда было, а корабли мы сами... Жены и девы ткали паруса, а мы, Телери, каждую дощечку своими руками...
Вот тут он стоял – мой «Лоссэа». Жены покамест нету у меня – парус мамой был выткан да сестрами. Корпус – мы с отцом да братьями сработали, мачту, правда, доставить помог Нолдо один, Ильфирин по имени... Придумал он такую повозочку хитрую – без нее, только конской упряжкой, – не доволокли бы ствол древесный, повредили бы...
Но это так – а обрабатывали мы дерево сами, и мачту ставили сами... На феанаровской распорке поднимали – уж больно тяжела...
Лорд Феанаро придумал штуку эту – тяжести поднимать... Хорошая вещь, все наши ею пользуются и поныне.
А только против воли Валар идти негоже... Даже такому мастеру, как лорд из Тириона.
После того, как лорд наш Ольвэ так Феанаро ответствовал, тот прошипел что-то, да и пошел себе. Мы тоже по домам было собрались, и тут явился он – Майя... Я его видел несколько раз – подле Валы Ауле на каком-то празднике. Мы, Телери, редко град свой покидаем – по суше, разумеется. И только лишь морских владык знаем всех, а по кузнечному делу – это уж больше Нолдор.
И рассказал этот Майя, что не успокоится Феанаро, пока не переправится на тот берег. А значит – корабли защищать надо. Потому что по второму разу лорд Нолдор явится с войском.
Оружие-то у нас было свое, как не быть... В море всякое статься может. А потому – легкий лук у каждого Телеро есть, и нож, и копье-гарпун... Мечей, правда, немного было – в море они ни к чему – и те немногие нолдорской работы.
А роздали нам как раз мечи... И кольчуги... И тяжелые луки – как раз для того, чтобы кольчуги пробивать.
Лорд Ольвэ один отряд кольчужников послал на арку над заливом – оттуда и наблюдение вести, и стрелять хорошо, второй – к маяку, а остальных оставил корабли охранять.
Так ему Майя посоветовал... как его... А, вспомнил... Курумо.
Вот сидим мы это на моем «Лоссэа» - я да еще два десятка лучников – и что-то мне не по себе становится.
- Рианато, - обращаюсь к соседу, - неужто и правда стрелять придется... В Эльфов.
Рианато из Первых Эльфов, в Эндорэ пробудился. Потому отвечает вроде бы спокойно:
- Пальнем из луков – испугаются, да и уйдут...
- А не уйдут если? – допытываюсь.
- Тирин, - говорит сосед с сердцем, - откуда мне знать... Уйдут...
Дальше сидим... Фонари горят над пристанью – много фонарей... С того дня, как деревья погасли, мы их постоянно зажженными держали. Хоть в темноте и видишь без труда – а все равно, жутковато как-то...
Ну, и дождались – из проулка меж пакгаузами появились Эльфы... Вооруженные, в кольчугах, шлемах...
В голове у меня команда готовиться прозвенела. Аж потемнело в глазах с непривычки... Это кто ж так командует-то – неужели лорд Ольвэ?
А Нолдор все ближе – идут без опаски. Впереди – высокий эльф в шлеме с красным плюмажем, коса рыжая на грудь свешивается. Поверх кольчуги плащ тоже красный, на нем звезда восьмиконечная.
Старший сын лорда Феанаро, он у нас с отцом одно время в Гаванях работал... Маяк достраивать помогал...
И тут в голове у меня разорвалась команда – стрелять...
Я так думаю, что половина наших тогда пальнула мимо – иначе никому б из тех Нолдор не жить...
А так – кто упал, кто под защиту пакгауза кинулся, кто щитом прикрылся – да назад...
Рыжий – Нэльяфинвэ его звать – рухнул как подкошенный...
Ох, это кажись я его... Так я ж под ноги целил, чтоб испугался да убежал...
Да только к тяжелому луку не больно я привычен – вот и попал, сам того не желая... В бедро.
И тут на открытое выскочили двое рыжих же мальчишек – а стрелы еще летят...
Ибо команда была снова – залп, и еще раз залп... По осанвэ.
Мальчишки возле Нэльяфинвэ залегли, а потом поволокли его в укрытие как муравьи гусеницу...
Плиты нашего пирса – из белого мрамора, кровь на них хорошо видна...
Словом – я не выдержал, через борт перегнулся, не думая об опасности... Плохо стало, ровно в море при сильной качке.
Когда голову смог поднять – пирс уже пустым был... Только следы кровавые, да несколько Эльфов так и остались лежать на мраморных плитах.
- Г-говорил я тебе, - Рианато дрожащим голосом, - испугаются и уйдут...
Я на тех смотрю, кто уже никуда отсюда не уйдет, кроме как в Мандос – и трясет меня...
Вдруг на арке крики послышались – да лязг мечей... И те же звуки – от маяка...
- С боков зашли, - Рианато испуганно, - слышишь?
Я-то не только слышу, но и вижу... Что возле маяка деется – непонятно, а на арке – бой идет. Отряд мечников-Нолдор сражается с нашими. Нолдор – высокие, сильные, самый высокий Телеро ниже на полголовы от супротивника...
Снова в голове команда – по арке стрелять...
Стрелять... Надо стрелять... Иначе займут Нолдор арку – сильнее они... А потом поставят там лучников...
Только лучников у Нолдор кажись и нету... Да не успел я додумать – повернулся и спустил тетиву По команде... Так и не понял – про лучников чья это мысль была, моя, или лорда...
Да откуда ж лорд Ольвэ так про битвы все хорошо знает? Что-то не слышал я, чтобы он в битвах каких участие брал, хоть и в Эндорэ пробудился...
- Тирин, - кричит Рианато, - повернись...
С арки мы Нолдор согнали стрелами – так теперь вернулись эти, прежние...
- Сандастан!
Нолдор щитами огородились со всех сторон... Это кто ж там командует? Нэльяфинвэ... Живой, хромает только...
Валар свидетелями – я в первую минуту обрадовался, что он живой... Что это не моя стрела разумное существо в Мандос...
- Нэрнэхта!
И двинулся клин... Так щитами заслонились – не достать...
А в голове у меня – залп... Залп... Еще раз залп...
Стена из стрел, вот что это было... И распался клин...
Вперемежку на пирсе – живые и мертвые. Кто еще жив – щитом прикрылся сверху...
- Рианато, - говорю – не могу больше... Больше не надо...
И тут как свистнули стрелы откуда-то сбоку... И Рианато мой повалился на меня со стрелою в горле... А вторая стрела – мне прямо в плечо угодила, да и прибила к борту...
Вот это-то меня и спасло...
Лучники таки прибыли – нолдорские лучники. Прав был лорд... или не лорд... командир в общем.
Заняли они арку и расстреляли нас с высоты...
Был мой «Лоссэа» белым – багряным стал...
А тут и Нэльяфинвэ со своими – кто выжил... Ох и лютые ж они были – жуть...
На мечах-то Нолдор равных нету – они давно научались, в той северной крепости, куда выслали лорда Феанаро.
А мы, Телери, стрелки хорошие, а вот мечники... Да и кольчуг нам, стрелкам корабельным, не роздали – кожаные нагрудники только...
Я очнулся когда – то почти все уже кончено было, в живых только раненные остались... Раненных не добивали, но если кто стоял на ногах – не жить тому...
А по пирсу, по плитам, багряным от крови – бежит лучник-Нолдо, лук в руке, меч – в другой, косы тяжелые бьются за спиною.
- Майтимо! – кричит, - Майтимо...
Рыжий как раз бился с одним из моих родичей – Ориконом. Орикон мне брат двоюродный, материной сестры сын...
Еле меч подымает уже Орикон – а я и помочь ему не могу, и умереть вместе с ним не могу, смотрю только.
- Майтимо! – кричит лучник, - остановись... Остановись!
Рыжий только оскалился – сроду я у Эльфа такой усмешки не видал...
- Остановись!
Прыгнул лучник на борт – без сходней, будто на крылах перенесся...
- Майтимо, - кричит, - это уже бойня... Остановись!
- Бойня, - рыжий ему, - когда мы на пирсе лежали, тогда была бойня...
- Майтимо, - лучник между ним и Ориконом стал, - остановись... Не нужно... Они не виноваты...
Повезло Орикону – таки опустил меч Нэльяфинвэ... И крикнул своим, чтобы брали пленных.
- Финдэкано, - сказал, - вина вся будет на мне, ненависть застлала мне разум.
Теперь и я узнал лучника – старший сын второго нолдорского лорда Нолофинвэ...
Ну, что дальше было – все знают... Снесли Нолдор наших раненных с кораблей, похоронили своих павших – и начали погрузку... А потом – вышли в море...
Больше не видел я своего «Лоссэа» - никогда не видел...
И много кого не видел больше – трое моих братьев и поныне в Мандосе, это родные только... А других родичей сколько погибло – жуть...
Лорд Ольвэ теперь с новым королем Нолдор, лордом Арафинвэ примирился. Да и как не примириться-то – леди Эарвен, королева Нолдор, его, Ольвэ, родная дочь...
Только мне кажется почему-то, что примирился он бы и без этого...
А еще интересно мне – кто же командовал тогда стрелками... Неужели?...

@темы: Первая Эпоха, Нолдор, Телери, Альквалондэ

---

Нечто о событиях конца Третьей Эпохи

[Дикий лесной эльф Лас]

Серая извилистая тропа уходила куда-то вперед, но невозможно было разобрать, куда. Равно как и невозможно было понять, откуда она ведет, если обернуться назад. И кроме этой тропы не было ничего вокруг – лишь вязкая серая муть и тишина, так что бесплотному призраку оставалось надеяться лишь на то, что дорога выведет его к цели.

Он не сожалел ни об одном из своих деяний и не раскаивался ни в чем. Впрочем, раскаялся бы – не искал бы сейчас в Пустоте того единственного, за которого мстил и которого все эти годы упорно хотел вернуть. Не вышло – ни отомстить, ни вернуть, а вера в то, что удастся найти, угасала. Хотя в этом, наверное, и есть суть наказания: говорят, через Мандос исцеляются, а тут просто уничтожаются все надежды, все стремления, сама твоя сущность уничтожается, а душа заполняется стылой пустотой.

Тот, кого две эпохи считали воплощением абсолютного зла, упрямо шел вперед, словно зная, что нельзя останавливаться, иначе…

- Гортхауэр…

Майа неверяще замер, медленно, словно боясь, что ему показалось, обернулся. Скользнуло недоумение – если он шел по тропе, то как мог пройти?..

- Мелькор?..

Тропа исчезла, теперь они стояли почти друг напротив друга, а вокруг все так же клубился серый туман.

- А кого ты еще ожидал увидеть в Пустоте? – Вала позволил себе усмехнуться. – Как ты тут оказался?

- Так же, как ты, - злость переполняла майа, вытесняя все мысли, оставляя лишь одно желание – добраться до глотки того, кто все это устроил. – Великое и победоносное войско светлых, чтоб их! Союз земель! Ну ничего мы ведь выберемся отсюда и устроим всем этим, правда? Вдвоем у нас хватит сил!

- Нет.

Гортхауэру показалось, что он ослышался. Этого просто не могло быть. Да, положение не из завидных, но отказываться от борьбы?

Вспомнилось – Айнулиндале, неуверенность в правильности выбора… Но – он первый подхватил тему Мелькора. И пел – до конца. Сбивался, сомневался – но пел. А теперь выходит – зря? Если от своей темы отказывается создавший ее, то что толку развивать ее последователям?

- К чему привела наша борьба, Гортхауэр?

- А к чему приведет то, что мы похороним себя здесь?! – не выдержал майа. – Как ты можешь говорить так?! Ты всегда шел вперед, всегда боролся, никогда не опускал руки, так что же теперь, почему?! Что они с тобой сделали?! – под конец голос Гортхауэра сорвался почти на крик, казалось, осанвэ – говорить вслух за Гранью, а уж тем более призраку было невозможно – гремит на всю Пустоту.

- Что бы они ни сделали, этот выбор – мой, - в осанвэ Темного Валы по-прежнему не было никаких эмоций, словно Пустота действительно вытравила из души все, лишив самой возможности ощущать хоть что-то.

А вот эмоции майа хлестали словно плеть – непонимание, ярость, отчаянье. Гортхауэр действительно не понимал, что происходит и почему. Болезненно-яркие воспоминания не давали покоя – к чему тогда были все войны, все потери, к чему он две эпохи воевал со всем Средиземьем? Только для того, чтобы услышать, что надо смириться?!

- Так ты раскаялся… Что же тогда тебя Эру и весь этот их валинорский кагал не простил?! – Это Гортхауэр почти выплюнул. – А я?! Я две эпохи воевал со всеми и с каждым, меня зачастую ненавидели даже свои, но я это все делал только для того, чтобы вернуть тебя! А ты… отрекся…

- Когда-нибудь ты поймешь, что я был прав… ученик…

- Не называй меня так! Ты мне теперь никто! Ты… ты… - Гортхауэру очень хотелось сказать "предатель", но все же он не смог. - Ты сделал свой выбор, Мелькор. А я делаю свой. Надеюсь только, что мы больше не свидимся. А еще – что я все-таки смогу отсюда вырваться и уйти – на те пути, на которые уходят люди…

Майа трясло от бешенства – хотелось кричать, встряхнуть как следует, достучаться, но… Бессмысленно. Что же – в Арде ему делать теперь нечего. Говорят, на Путях забывают. Было бы хорошо… Потому что с такой памятью он жить не сможет – ни в Арде, ни в каком другом мире, если те другие миры существуют…

Призрак побрел дальше. Не оборачиваясь назад, не пытаясь что-либо разглядеть впереди. И не видел уже, как облик Мелькора – того, кого он принял за Мелькора – дрогнул и рассыпался мелкими песчинками, тут же растворившимися во мгле.

Половина дела была сделана – теперь Творцу всего сущего оставалось сотворить для Мелькора иллюзию раскаявшегося и ненавидящего его Гортхауэра. Ведь благо Арды превыше судеб двух отступников. А обессиленные и потерявшие надежду они не смогут ни встретиться, ни пошатнуть устои мироздания вновь.

@темы: Валар, Третья Эпоха, Майар

---

И еще про эллери ахэ)

[Гэленнар]

Равновеликий
Зомби-триллер

Кто-то похоронил их. Я знал, что это был не Первый ученик – тот предал бы тела огню. Не кто-то из девятки – птицы говорят, они не возвращались. Их хоронил эллеро. Кто-то кроме меня пережил эту бойню.
Я почувствовал укол стыда. Этот кто-то, наверняка не день и не два закапывавший убитых, оказался лучше, чем я. Мужественнее, сильнее духом.
Память великодушно скрыла большую часть битвы и пробуждения после нее, оставив от кошмара лоскутки, но и их мне хватает. Я все еще помню, как отступило безвременье, и сквозь меня посмотрели остекленевшие глаза последнего противника. Расстояние до них было меньше вытянутой руки, и я не сдержал крика. Много позже пришло понимание, что истинно мертвых на поле было меньшинство. Пришедшие с запада просто покинули свои тела, ненужные оболочки и устремились в свой благословенный край за новыми. А эллери остались. Вчерашние друзья, приятели, соседи. Приняли дар, избирая свой путь.
Я не помню своих ран, но ирхи говорят, что они были смертельными. Думаю, они правы, и я погиб в той битве, но не ушел со всеми из-за упрямости Тано, не давшим мне звездного имени. Тропа для меня оказалась закрытой.
Учителя не было среди мертвых. А Элхэ, глупая девченка, не понявшая своей удачи, была. Как я хотел войти в девятку вместо нее, быть частью великого замысла, и просто идти сейчас рядом с Аллуа.
Воспоминание о мэльдэ обожгло, в ушах прозвенело ее насмешливое «равновеликий». Прозвище, которое я сам взял себе, из уст Аллуа звучало издевкой. А я замерзал без ее огня, хотя при ней еще сильнее чувствовал свою ущербность.
И смельчаком я не был. От увиденного на поле, от всех этих мертвецов к горлу подступила тошнота, даром, что в битве я убил не одного и не двоих. И я бросился бежать. Поле было бесконечным, а мое желание убраться поскорее обернулось метаниями и бегом по кругу. Если бы я только взял себя в руки, повел себя как мужчина, да просто как нормальный человек, если бы я был тем, кто предал тела земле. Может, тогда мои кошмары были бы не столь сильны и назойливы.
Мне понадобилось несколько лет. Каждый день после пробуждения в селении иртха я обещал себе, что вернусь и похороню их. Но одни только мысли о том, что я увижу, вызывали новый приступ странной болезни, которой страдало теперь мое тело.
Наконец я совладал с собой, но лишь для того, чтобы увидеть черные маки на холме.
Цветы были живыми, цветы шептались между собой. Они говорили о том, кто закопал убитых, удивлялись, что это был не я, а другой, от кого они не ожидали. Цветы не упрекали меня, и от их сострадания становилось еще тяжелее. Они, мертвецы, сочувствовали мне, живому.
А я смотрел на них, и чем дольше я это делал, тем больше мне открывалась их природа. Эти цветы были сродни тем оболочкам, которые сбросили убитые майар, уходя на запад. Но в то время, как захватчики пытались спасти как можно больше своей энергии, уходящим за Предел эллери сила была не нужна. Они оставили ее легко, а было ее столь много, что я знал – эти цветы не подвластны стихиям, их можно сорвать, но они растворятся в воздухе, чтобы снова оказаться нетронутыми здесь, в Лаан Гэлломэ. И даже если эти земли уйдут под воду, маки будут расти здесь, вопреки всем законам природы, до скончания веков Арты.
И я засмеялся. Если собрать эту силу, можно было бы, вероятно, смести с лица земли весь благословенный Аман с его алмазной пылью. Жаль, что было уже поздно. Сила воплотилась. Стала цветами.
А затем мне в голову пришла еще одна идея. Такая, что маки изогнули свои стебли, словно отшатываясь от меня в ужасе. Да я и сам не мог поверить, что могу думать о таком.
Чем больше я смотрел на маковое поле, чем больше осознавал, какая сила сокрыта в наших телах, тем серьезнее становились мои намерения эту силу подчинить.
Начать я решил с ирхи, раз уж все равно из-за своей воинственности ни погибают в молодости и полными сил.
*
Тано ошибался, когда говорил, что не существует такого пути, как Познание. Я потратил сотни лет, изучая смерть и способы использования нерастраченной энергии живых существ, я получил данные, которые вряд ли были известны даже валар, но все еще не исчерпал всего потенциала этой темы.
Тела ирхи были наиболее доступными, правда пользы от них оказалось немного. Их сила была столь же дикой, как они сами, и такой же неуправляемой. В результате поглощать удавалось крохи, а побочные явления вроде приступов ярости или тошноты перекрывали всю пользу. Эльдар попадались редко, обычно их оболочки были сильны, но встречались и практически пустые исключения. Так что основным материалом стали люди – умирающие от болезней, чаще эльфов участвующие в войнах и куда менее защищенные от диких ирхи.
Поначалу я просто освобождал эту силу, выявляя закономерности процесса и наблюдая, куда она воплотится. Так я создал гиблые болота и круговые тропы, стонущие камни и блуждающие огоньки. За свои творения мне было стыдно, и я надеялся, что Тано никогда не узнает о них. Я говорил себе, что это необходимый этап, и надеялся однажды исправить содеянное. А жажда познания гнала вперед.
Я научился поглощать энергию, и в какой-то момент решил, что могу стать равным по силе Валар. Увы, тело мое не было рассчитано на подобные нагрузки, так что эта амбициозная идея быстро умерла.
И тогда я решил создать себе слуг. Вначале я хотел оживить дерево, железо или камень, и уже работал над искусственными телами, когда понял, что можно все сделать проще и с меньшими потерями энергии при переносе.
По сравнению с новой идеей все старые разработки были детским лепетом. Своей простотой и противоестественностью она приводила меня в ужас и восхищение одновременно.
Я мог отобрать у мертвецов силу. Причем, чем моложе и здоровее мертвец, тем этой силы больше. А затем мог эту же силу вернуть обратно, и тело, лишенное души, могло еще долгое время служить мне.
Первый созданный мной отряд состоял из перебитых вастаками эдайн. Я колдовал трое суток, и в итоге получил своих воинов – иссушенных мумий в доспехах и с оружием.
Мои слуги жили не более года, но их можно было отключить, и в таком режиме они могли пролежать десятилетия до нужного момента.
А момент приближался.
*
- Сайэ, Тано, - светлые звезды, как же я ждал этого дня. Тысячи раз прокручивал в голове. Порой я грезил, что преклоню колени и буду просить прощения, но чаще – как вхожу и спасаю того, кто был мне дороже всех.
Он посмотрел на меня, и я понял, что мой визит не стал неожиданностью.
Он любил меня, как и всех учеников. А я желал большего. Хотел стать лучшим. Любимейшим. Примером для всех остальных.
- Я пришел спасти тебя, - голос отчего-то перестал слушаться меня. Вместо торжества в нем слышалось заискивание. – У меня есть войско. Рыцарям Аст Ахэ не нужно погибать.
Заготовленные фразы словно падали с моих губ и растекались по мраморному полу.
И тогда я открылся, а он заглянул в мой разум. Я показывал ему, как мои воины повергнут в бегство западных палачей, а затем, если Тано только пожелает, я брошу Аман к его ногам.
Мои надежды разбились вдребезги одной-единственной фразой.
- Что же ты натворил, ученик…

@темы: Первая Эпоха, Эллери, ЧКА

---

Про одну из выживших эллерэ в четвертую эпоху

[Дикий лесной эльф Лас]

События каноничны, взгляд - нет.

Подготовка к великому празднику была в самом разгаре – не только в Итилене, но и практически во всех землях Средиземья. За прошедшие десять лет горести войны успели позабыться, а вот ликование от победы наоборот все росло.
Опасность минула навсегда, а значит больше не было резона проверять каждого, минующего городские ворота, или же допрашивать путников, бредущих по дороге.
Ворота отстроенного в рекордно короткие сроки Эмин Арнена были распахнуты и украшены гирляндами цветов и лент, равно как и все улицы города. Единственного пока города, построенного после войны, но успевшего стать столицей и жемчужиной Итилена. Люди поначалу неохотно переезжали в город, стоявший на границе пусть уничтоженной, но обители зла. Но когда здесь поселились князь Фарамир с леди Эовин, а также многие из эльфов Лихолесья, народ потянулся, поверив, что больше зла ждать было неоткуда.
Возможно именно поэтому почти никто не обращал внимания на бредущую по улице эльфийку в серебристо-синем платье. Девушка явно не разделяла ни ликования, захватившего город, ни сосредоточенности, с которой велись последние приготовления к праздничным гуляниям, которые явно затянутся не на один день. Казалось, ей были вовсе безразличны снующие по улицам как люди, так и сородичи, которым она все же старалась не попадаться на глаза.
Иэрэ, или, как теперь ее звали, Итиллэ, прибыла в город совсем недавно и не собиралась в нем задерживаться. Но посмотреть, как празднуют победу Света над Тьмой было любопытно. Хотя она уже и убедилась, что за все прошедшие тысячелетия не изменилось ровным счетом ничего. Все то же ликование, все та же, слишком короткая для людей память, все тот же ярый фанатизм. Причем с фанатизмом простолюдинов, которые пойдут с рогатиной на всякого из тех, на кого укажет светлый лорд, если, разумеется, враг достаточно слаб, ног поспорить фанатизм только таких же, как она – Перворожденных, ну или родившихся еще в Первую Эпоху и знакомыми с теми событиями не понаслышке.
Иэрэ фыркнула, словно рассерженная кошка. Это было странно, но за все минувшие столетия она так и не научилась по-настоящему ненавидеть. По крайней мере, ненавидеть тех, кто не поднимал оружия против нее и уж точно не был виновен в том, что в небытие кануло много того и тех, кто был дорог ее сердцу. А вот брезгливость все росла. После Войны Гнева изобразить слепое ликование не удалось никому, поскольку гибель Белерианда затронула всех, а тут… Ладно бы сгинул только Мордор, но нет же – собственную крепость, которой в былые времена так гордились, сравняли с землей как зараженную злом, и продолжают радоваться собственному триумфу. Хотя спроси половину из этих триумфаторов о том, что лично они сделали для победы, и вряд ли каждый найдется с ответом.
А еще – Иэрэ была уверенна – пройдет тридцать, пятьдесят, сто лет и о минувшем расскажут только легенды, навроде тех, которыми пестрит Первая Эпоха, которым все будут верить, и…
И легенды окончательно заменят историю.
Добравшись до тенистого парка девушка уселась у фонтана, опустила руку в прозрачную и холодную воду, в которой отражалось солнце, блики деревьев и мазки цветов вперемешку с гербами и флагами.
Победа света над ужасным темным властелином, жаждавшим уничтожить мир и поработить всех его жителей.
Красивая – даже не легенда, сказка, которую будут пересказывать как что-то далекое, а быль…
А быль останется Иэрэ и таким, как она. Хотя она, пожалуй, была единственной, кто помнил звезды, отражавшиеся в темных водах Куивиэнен, Долину Ирисов и заливистый смех, мешавшийся с перезвоном колокольчиков, тихие разговоры в каминной зале Аст Ахэ, вечера при свече в библиотеке Тай-арн-Орэ…
А еще кровь, гарь, пепел и волны, раз за разом смывавшие прошлое.

@темы: Четвертая Эпоха, Гондор, Эллери

---

[julia_monday]

Корабли и башни

- Прости меня, дорогой родич, - со смехом сказал владыка Фаласа, - но я не понимаю и половины того, что ты говоришь!

Смутившийся Финрод поймал себя на том, что, увлекшись, перешел на квэнья. Да и немудрено - на синдарине многих слов, обозначающих детали каменных строений, просто не существовало. Мрачному тяжелому камню синдар предпочитали теплое и легкое дерево. Лишь проклятый Моргот заставил их строить крепости, стены и башни... И в этом они попросили помощи дружественного народа.

В хижинах на берегу жили бы вы до сих пор, если бы нолдор не выстроили вам гавань и не возвели стены...

- Я просто хотел объяснить тебе...

- Я полностью доверяю твоему мастерству, Фелагунд.

- Хорошо, - Финрод принялся сворачивать чертежи будущей прибрежной башни.

- Ты слишком засиделся в своих пещерах, родич, - Кирдан, поднявшись, тронул Финрода за плечо. - Приглашаю тебя на морскую прогулку.

Мы научились этому искусству не от нолдор, но от морских владык, и белые мачты сделали мы своими руками, и белые паруса ткали наши жены и дочери...

Поколебавшись мгновение, Финрод согласился.

И очень быстро пожалел об этом - слишком Гавани по Эту сторону моря напоминали Гавань по Ту. А Гавань по Ту сторону он последний раз видел залитой кровью и воздух ее был наполнен стонами и стенаниями. А обгоревшие остовы белых Лебедей они видели далеко на севере...

- Да что с тобой? - Кирдан смотрел на молодого эльфа изумленно. - Будто бы и не отец твоей матери - Ольвэ Кириаран? Ты боишься моря?

- Нет, - Финрод мгновенно провел рукой по глазам. - Дурные воспоминания...

- Понимаю, - кивнул Кирдан, - родичи с севера говорили мне о великом пожаре, что устроил Моргот. Только он способен уничтожать и портить чужие творения!

Пусть горят корабли!

Финрод ничего не ответил, делая вид, что рассматривает пришвартованные суда. Кирдан быстрым шагом подошел к небольшому кораблю, увлекая за собой нарготрондского короля.

- Ты еще не забыл, Инголдо, как ставить парус?

*

Вскоре они качались на груди Уйнен, далеко от белых стен Эглареста. Корабль шел будто сам собой, почти не требуя присмотра. Финрод вглядывался в морскую даль, вспоминая свои юношеские экспедиции вместе с братьями матери. Но даже море в Смертных Землях отличалось от моря Бессмертного Края. Краски - глуше, ветер - непостояннее, волнение - сильнее, да не забывай, мореход, о своенравном характере Оссэ, будь готов к любым неожиданностям!

Но на этот раз, кажется, Оссэ был настроен мирно - а быть может, почивал в морских глубинах вместе с супругой или был занят в другом месте. Ни облачка на голубом небе, а на море - лишь легкая зыбь. Разговор же постепенно перешел на дела войны - слишком недавно отгремела Славная Битва, еще опасались и нолдор, и синдар, что Моргот может вырваться из Осады в любой день.

- Хорошо, что вы пришли сюда. Конечно, мы могли бы отплыть на Балар - но земли там малоплодородны, лесов мало. Да и как жить запертыми на небольшом островке? Мы привыкли быть хозяевами побережья, а тут... Но ничего, вместе мы удержим Бауглира, ваши стены помогут нам.

- Стены - это лишь оборона, - заметил Финрод. - А можно ли вечно обороняться?

- Но разве вы - не авангард? Разве благие Валар не придут сюда за вами и не пленят вновь проклятого Врага?

- Придут... когда-нибудь. И мнится мне, что не стены помогут нам тогда, а твои корабли...

*

И с помощью Кирдана построил Эарендиль Вингилот, Пенный Цветок, прекраснейший из кораблей, воспетый в песнях...

@темы: Синдар, Первая Эпоха, Нолдор: Третий дом

---

[julia_monday]

Сказочник

Сэм Гэмджи перевел дух. Самое трудное - позади. Он сумел выбраться из барака незамеченным. Отец, если бы проснулся, надрал бы уши да оставил без ужина. Впрочем, он и так половину ужина - краюху хлеба - не съел, а спрятал в карман. Господину Сказочнику пригодится.

Издали донесся собачий лай и вой. Мальчик поежился. Это не веселые собаки-побрехайки, которых держали хоббиты лет десять назад. Это злые сторожевые псы, обученные бросаться на людей. Да и на хоббитов тоже. Точнее, в основном, на хоббитов. Потому что Громадины - это господа, а хоббиты... Сэм вздохнул. Отец, да и господин Сказочник говорили, что раньше было иначе.

Господин Сказочник появился в Шире несколько месяцев назад. Старый нищий бродяга в дырявом плаще. Таких господа не жаловали. Да и хоббиты - ну что уж скрывать - смотрели без приязни. Самим есть нечего, а тут еще всяких бродяг корми... Но все же некоторые давали ему краюху-другую. Не совсем еще забылись прежние порядки.

А дети... Сначала некоторые встретили старика дразнилками и даже комьями грязи. Не все, правда. Сэм так не делал, ему отец сказал, что это плохо. Но потом старик показал им пару фокусов, и мальчишки заинтересовались. А потом он стал рассказывать сказки. И тут уж его слушали, открыв рот, все - и озорники, и тихие дети. И озорники потом оставляли злые проказы, а тихие дети набирались смелости, чтобы защищать себя и других. И бродягу стали звать "господином Сказочником", и выбирались по ночам из бараков, чтобы его послушать.

Хотя сейчас, что ночь, что день... Называют только по привычке, а так все время - темно. Сэм еще помнил, что когда-то было днем светло и тепло, было ласковое солнышко. А некоторые из детей его и не видели никогда. Думали, что так всегда было. Да и Громадины уверяли, что так оно и есть, а про солнце вспоминать запрещали, говорили, что сказки это. Да неправду говорили, коли всегда было бы темно - они бы все видели в темноте, как кроты. А оно не так. Впрочем, без солнышка, конечно, плохо, но зато если незамеченным хочешь идти - хорошо. Громадины ведь тоже в темноте не видят. Не заметят тебя. Собак только опасаться надо. Ну да как-нибудь...

Сэм ускорил шаг. Сегодня ведь будет конец последней, очень длинной сказки. Да еще и непростой - ведь в ней был героем его родной дядя, тоже Сэм Гэмджи! Родители про него вспоминать не любили, говорили, что ушел он куда-то, должно быть, к Морю, да и сгинул. А что с ним на самом деле сталось - никто не знал. Только Господин Сказочник. Вот сегодня и расскажет.

Наконец, Сэм дошел до их тайного убежища среди разросшихся кустов бузины. Если не знать, где лаз - нипочем не догадаешься, что там, в самой середке, хоть десяток хоббитов может укрыться от дождя. Там Господин Сказочник и ночевал, и собирал детей.

Сэм, пыхтя, полез под разросшиеся ветки. Несколько минут - и вот он в уютном зеленом шатре. Лучше, чем грязный, пропахший дымом и отбросами, барак. Кабы можно было, Сэм бы тоже здесь поселился. С родителями, конечно, и с младшей сестренкой. Да нельзя... Увидят, что целая семья пропала - собаками вынюхают, куда ушли. А что потом будет - лучше не думать... Сэм уже кое-что видел. Тошнота подкатила к горлу - нет, нет, лучше не вспоминать! Скрип веревки... вороны... Он загнал непрошеные воспоминания поглубже.

Все уже были в сборе, ждали одного Сэма. Он чинно поздоровался, протянул Господину Сказочнику краюху. Тот поблагодарил и улыбнулся Сэму. Улыбка у него была хорошая, добрая, даром что зубов почти не осталось... Сэм уселся на охапку сухой травы и приготовился слушать.

"И тогда Фродо встал у Роковой Расселины, и объявил себя Властелином Кольца. И надел он Кольцо на палец, и стал невидимым. Хотел верный Сэм подойти к нему, да напомнить, что не для этого они сюда пришли, но оттолкнул его невидимый Фродо, и упал Сэм на каменный пол, и ударился о камень, и почти потерял сознание. А когда очнулся - увидел он Черных Всадников, назгул, что прибыли к Ородруину и услышал, как звали они с собой Фродо, называя его Властелином и своим хозяином. И ушел Фродо с ними, но что с ним потом сталось - никто не ведает. Знают лишь, что Саурон, Владыка Мрака, получил обратно свое Кольцо.

Сэма слуги Врага не заметили, и он потихоньку выбрался из Огненной Горы. Как он прошел сквозь Страну Мрака и вновь перебрался через горы - никто не знает, но потом объявился он среди остатков разбитой армии Гондора, что отступала от Врат Мораннон, и от него все узнали, что Хранитель провалил свою миссию. Никому Сэм не рассказывал о своем пути, но поседела голова его от пережитых испытаний.

Белоснежный Минас-Тирит был захвачен и разрушен, но короля Арагорна Врагу поймать не удалось. Ушел он в свои прежние владения, все еще остающиеся свободными - на крайний Северо-Запад Средиземья, и там ныне скрывается в глуши вместе с теми эльфами, что не ушли за Море. Говорят, что и дочь Эльронда тоже бежала к нему, не мысля себе жизни без любимого".

Господин Сказочник замолчал. Дети беспокойно завозились - уж очень мрачный конец у этой сказки. Сэм не выдержал первым.

- А дальше что? Так все и кончилось?

- Дальше ты и сам знаешь, Сэм. Саурон захватил почти все Средиземье и правит им. Гондор и Рохан захвачены и жители их стали рабами. Эльфы почти все ушли за море или скрываются в лесах вместе с остатками дунэдайн. Шир... про свою страну ты знаешь лучше меня. Предатель Саруман захватил ее и насадил те же порядки, что и в Мордоре.

- Подожди, подожди... А как же Гэндальф? Он куда делся?

- Гэндальф? - старик усмехнулся. - Ты еще не понял, где сейчас Гэндальф?

Он встал во весь рост и изумленные дети на миг увидели перед собой вовсе не бродягу в рваном сером плаще...

-Саурон еще не побежден. И значит, миссия моя еще не окончена.

@темы: Третья Эпоха, Шир, хоббиты

---

Госпожа Къор.

[Гэленнар]

Госпожа Къор.

( хулиганский фанфик по фанфику, который тоже кажется использовал в процессе написания фанфик)

Не всегда ее называли госпожой, и не всегда она носила имя Къор, но это тайна. Хранит ее проповедница не меньше, чем секрет той травяной настойки, что делает ее русые волосы черней воронова крыла.
Элло. Так звали мечтательную девочку с открытым сердцем. Сколько лет прошло с тех пор? Вернее было бы сказать, сколько зим, ведь они составляют большая часть года в Ангмаре.
А парня, которому это сердце она отдала, едва увидев, звали Гэллиир, и, как ни странно, был он менестрелем. Вряд ли это имя было дано ему при рождении, но Элло не спрашивала о том, а сам Звездный менестрель не спешил открыться.
Он заметил ее в толпе слушателей, и когда тарелка для монет была полна, а слушатели разошлись, менестрель снова запел – на этот раз для своей избранницы, и в эту самую короткую ночь в году Элло согласилась стать его женой.
Не каждый отец согласится отдать дитя за ветреного певца, не каждая мать не попытается отговорить от полуголодной странничьей доли, и Элло вышла замуж без благословения. Но она покидала деревню, приплясывая под флейту мужа, и дороги не казались ей длинными.
Лето на удивление затянулось, словно желая подольше насладится этим танцем, да и осень выдалась не слишком мокрой, но сердце зимы – лед, и нет ей дела до влюбленных. Переходы между поселками превратились в сущее мученье, и, спасаясь от непогоды, пара порой неделями не покидала деревенского трактира. Это, в свою очередь отражалось на заработках – в первый день обычно было густо, а в последние – несколько медных монеток, которых хватало на полупустую похлебку.
Никогда еще Элло так не ждала весны, никогда так не радовалась ее наступлению, как в том году. Единственное, что омрачало ее, это невозможность зайти в родную деревню и повидать родственников. Дело было не в гордости, нет. Просто что бы они подумали, увидав, как их круглолицая и румяная дочь стала тонкой и полупрозрачной, словно тростинка. Самой Элло нравилось такое преображение, но родители вряд ли оценили бы его.
Но изменился не только облик девушки. Теперь она и Гэллиир часто пели дуэтом, а в перерывах между песнями Элло рассказывала старинные сказания. Она хотела бы сопровождать их музыкой, как это делал ее муж, но лютня не желала слушаться, струны уезжали из-под пальцев, создавая тусклый и мертвый звук.
И снова лето пролетело незаметно, и когда Элло увидела первый пожелтевший лист, сердце ее сжалось, вспомнив о неотвратимости и суровости зимы. А тут еще оказалось, что она ждет ребенка.
Спустя годы Элло проклинала себя за малодушие, овладевшее ей той осенью. Гэллиир легко согласился перебраться ближе к югу, хоть это и означало уйти в земли бывшего Арнора.
Для менестреля не существовало границ. Он знал множество песен, и ах’энн присутствовал не во всех. Вкусы простого люда везде непритязательны – спой о том, как двое гуляют под звездами, да как молодая страдает замужем за стариком, ну и развесели напоследок сказкой о хитром младшем брате.
Его супруге было сложнее. В стране, где порождениями тьмы пугают маленьких детей, вряд ли стоит упоминать о Лаан Гэлломэ. И Элло взялась за изучение эльфийских легенд. Именно тогда зародилась ее коллекция вражеских летописей, но не тогда родилась госпожа Къор, а намного позднее.
Зима на юге больше напоминала ангмарскую осень, так что в конце весны, когда пришло время возвращаться домой, Элло могла без стеснения войти в родительский дом. В день Иэллэ родился Тхайрэт, примирив на какое-то время своих родителей со старшим поколением. Но пока Элло отдыхала от странствий, Гэллиир тосковал. Поле было слишком маленьким, чтобы на нем нужны были еще одни руки, а шахты его не привлекали. И осенью он снова ушел, и за ним ушла Элло, привязав трехмесячного Тхайрэта к себе куском холста. Юг как и в прошлом году встретил их теплой погодой и радушным приемом.
Сколько раз Элло с завистью смотрела на поля Артедайна, на черную, блестящую землю. Ее соотечественникам и не снилось такое богатство. Эльфы хорошо платят за предательство других людей, так думала она, и эти мысли все чаще отравляли даже самые чудесные дни.
Стоит ли описывать каждый из тех годов, что прошли таким же образом? Летом Элло и Гэллиир проводили на родине, осенью уходили в южные земли – Кардолан, Артедайн, а однажды и в Гондор. Девять, вот число лет, проведенных так. Родилась Тъиннэ. Элло кое-как одолела лютню и флейту, но главным своим занятием она теперь считала другое.
В любой толпе она выделяла «своих» - юных и пылких, в глазах которых горели вопросы, ответы на которые не давали привычные им сказания. Почему Ороме пришел за эльфами, почему за людьми никто не пришел? Почему не старились и не болели нолдор-братоубийцы, а люди, согласно атрабет Финрод ах Андрет, болезненны из-за клятвы родителей? Почему валар, которые могли удлинить жизнь нуменорцев, не сделали ее длиной в тысячелетия?
Немало таких юношей и девушек ушли потом в Умбар, Харад или Ангмар. Элло открывала им глаза, ранила сердце правдой, и это наполняло ее жизнь смыслом. И, увлеченная своей миссией, не заметила, как ее муж стал тенью самого себя.
И однажды Гэллиир ушел. Элло и не заметила, как это произошло. Разговор с молодым гондорцем затянулся почти до утра. На цыпочках, чтобы не разбудить спящих мужа и детей, она вошла в снимаемую комнату на втором этаже трактира, бросила платье на стол, легла и тут же вскочила. Постель оказалась холодной и несмятой, выходило, что Гэллиир в нее даже не ложился. Тхайрэт перевернулся с бока на бок, и Элло застыла. Что бы не произошло, нельзя будить детей, пока она не разберется, что случилось.
Глаза окончательно привыкли к темноте, и Элло рассмотрела комнату. Лютни не было, не было и одежды ее мужа, а на столе лежал свернутый конверт. Одевшись, женщина схватила бумагу и выскочила в коридор.
Разум отказывался верить написанному. Он уходит от нее. Бросает детей. По-прежнему любит, и все же не хочет оставаться рядом. Соблазнен не другой женщиной, но, подумать только, песнями запада и запада сказаньями. И не может вернуться в Ангмар, коль скоро застревают в горле или же падают мертвыми с губ баллады о детях Тьмы.
Менестрель, что с него взять. Даже объяснение пишет как песню. Даже здесь у него – рифмы и аллитерации, и лишь намеки вместо конкретики.
Дальше он называл себя предателем и говорил, что ей не стоит быть женой врага, но все эти слова лишь повторяли уже сказанное. Пока Элло проповедовала дунаданам, ее муж перешел на другую сторону.
А был ли он когда-то на ее стороне? Из всех поселений Ангмара ни одно не назвал он родным, и о родителях говорил, что умерли они. Но как такое может быть, что нет ни брата ни сестры, ни тетки, ни дальнего родича? Как она могла быть слепой настолько?
Элло смяла записку.
Дети. Что говорить детям, когда они проснутся? Как объяснить, что папа ушел от них? И куда идти? Югом она сыта. Он забрал у нее мужа, кого еще отнимет? Сына, дочь, обоих?
Скрипнули половицы. Похоже, проснулся Тхайрэт.
Элло взяла себя в руки, решительно открыла двери и, влетев в комнату, быстро их захлопнула.
Собирайтесь, мы уезжаем, - приказала она тогда. – Ваш отец погиб, чтобы мы успели бежать. Несколько минут это все, что есть у нас. Выходим через окно.
Первая ложь, которую она сказала детям. Чтобы не задавали вопросов. И не рвались в зеленые луга Гондора. И не сомневались, что дунэдайн – это плохо, очень плохо.
Женщина и ее двое детей вернулись в Ангмар неделей раньше дня Илсэ. Еще неделей раньше травяная настойка первый раз коснулась ее волос, закрашивая седину, а с ней и затемняя все остальные пряди.
Тогда ли родилась госпожа Къор? Сложно сказать. Может, все произошло намного раньше, когда первый поверивший ее рассказам дунадан закинул на плечо сумку и отправился на север. Одно можно сказать точно, превращение завершилось, когда женщина с двумя детьми встретилась с отрядом, патрулирующим границу, и впервые назвалась этим именем.
И совершенно неожиданно главный в отряде поклонился и приказал своим людям сделать то же самое. Не без труда Элло – а, впрочем, не стоит ее называть более этим именем – узнала в молодом воине одного из своих давних слушателей. Три года прошло с их беседы, и вот теперь парень охраняет Ангмар от своих бывших соотечественников.
Женщина сориентировалась быстро, приняв почести как само собой разумеющееся, не забыв по-матерински поблагодарить и благословить капитана погранотряда. Он же приказал двоим из своих воинов сопровождать артаи Къор с детьми до ближайшего поселения.
Если ты приходишь пешком, а за плечом у тебя разве что тощая сумка, то вряд ли у тебя будет больше, когда уйдешь. Новая одежда, обувь, еда на несколько дней.
Госпожу Къор сопровождали воины. Поэтому уезжала из поселка она на хорошей телеге, а жители благоговейно смотрели ей вслед и склоняли головы, когда женщина проезжала мимо.
Почтение приходит к тому, кто требует его, поняла тогда проповедница. С тех пор она не позволяла себе ходить пешком, даже если погода была хорошей, а расстояние небольшим. Отказывалась от еды, если та казалась ей слишком простой. Никогда не смеялась, только изредка позволяя себе снисходительно улыбаться. Лишь с единственной эмоцией госпожа Къор не могла совладать, с гневом. Когда жаркое было холодным, колеса телеги несмазанными, кровать узкой, но, самое главное – когда речь заходила о тарках и их хозяевах.
Предательство у них в крови, говорила артаи Къор. Каждая из легенд, которыми так гордятся люди запада, содержит его в себе, явно или нет. А сколько еще таких историй, о которых молчат сказания?
Никто не мог возразить проповеднице. Предания и той, и другой стороны она знала в совершенстве. Это принесло ей известность и уважение, ее звали проповедовать везде, от богатых имений Карн Дума до безвестных деревень и пограничных застав.
Артаи была неутомима, и успевала везде. Лишь в одном она была непреклонна.
В своем нежелании покидать границы Ангмара.
И это история госпожи Къор, проповедницы, чьи волосы чернее крыла ворона.

@темы: Третья Эпоха, Ангмар

---

[Гэленнар]

(писалось для драбл-феста по заявке "Основание ангмарского королевства")


Варится колдовской отвар, падают в котел высушенные травы. Одни собраны у подножья Белых гор, другие – в долине Андуина, а есть и те, что растут на далеком юге, где не ступала нога эльфа или адана. Звезды спрятались за облаками, не желая быть свидетелями моим деяниям, колышущиеся же огоньки свечей не столько прогоняют тьму, сколько увеличивают тени. Тянутся нити сквозь незримое, и зов мой проникает в сновидения спящих и думы бодрствующих. Нет сегодня такого сомнительного деяния или нечестивого помысла, что был бы скрыт от меня, хоть и вижу я их не отдельными нитями, а цельной тканью, гобеленом зла, накрывшим земли людей. Зов пройдет мимо чистых и благородных, но будет услышан отъявленными негодяями. Идите ко мне, сегодня ночь будет милостива, сегодня отвернутся стражи, и вы преодолеете заслоны беспрепятственно.
Отцеубийство, истерлинг? Степи не терпят слабых, ты давно должен был стать вождем вместо старика и мужем для его нынешней молодой жены. Но тебя использовали, другой волк оказался более хитер. За тобой уже идут. Беги. Ты успеешь. Твой путь лежит на север и на запад.
Удавленный супруг? Харадцам не стоит брать в жены гордых дочерей Умбара, а если уж взяли – то не поднимать руку на них. Иди ко мне, дитя, пусть твой путь будет щедро смочен кровью неудачливых охранников и случайных свидетелей.
Совсем молодой парнишка из Тарбада, всех твоих злодеяний – зависть к старшему брату. Нуменорская кровь не дает тебе исполнить задуманное. Ничего, вернешься через десять лет. Я тоже нуменорец, и знаю, каким долгим бывает падение.
Месть, гондорец, прекрасна, пока не оказалась позади. Ты сам судил мерзавца, против которого у суда не хватило улик. Сам вынес приговор, сам его исполнил. А что дальше? Пойдешь к королю и все расскажешь, надеясь на его милость, но не исключено, чтоб остаток жизни проведешь в тюрьме. Иди лучше на север. Мне понадобятся бескомпромиссные и скорые на расправу люди.
Пират, убивший товарища из-за добычи. Пьян был, теперь жалеешь. И боишься расплаты. На севере она тебя не найдет. Собирайся. Много не бери, добудешь на месте.
Морадан, заевшийся с главарем орочьей банды. Междусобойчики в Мордоре обычное дело. У меня будет по-другому. Железный порядок. Ни один орк не посмеет пререкаться с человеком. Мясо должно знать свое место.
Южанин-убийца, тебе ведь не важно, кого и когда, имеет значение лишь цена вопроса. Я буду сама щедрость. Кроме того, всегда чистая вода и прохлада.
Тысячи разумов открыты этой ночью, тысячи дверей открываются, дороги превратились в реки и вся грязь Средиземья стекается в одну точку. Страна, которую я дарю вам, не течет молоком и медом, но распространится кровью и страхом среди соседей. Одержимые жаждой мести и обогащения, вы напьетесь из моего источника ненависти и пойдете распространять ее, пока весь мир не превратится в один большой Ангмар.
И даже смерть не разлучит нас.

@темы: Третья Эпоха, Ангмар

---

Ушедший на восток

[Гэленнар]

С каждым днем Боронова путешествия солнца становилось все больше.
Сперва за спиной остался полумрак густых и влажных лиственных лесов. Затем пришел черед покинуть светлые ажурные тени лесостепи. Им на смену пришли высокие степные травы, а после Большой Реки исчезли и они. Земли становились все менее пригодными для жизни, и это тревожило адана.
Мог ли он пойти неверной дорогой? Запросто. Недопонял мудрых старух, или же их подвела память поколений. За почти три столетия кто-то в череде звеньев-хранителей не расслышал и постеснялся переспросить, кто-то из рассказчиков забыл упомянуть незначительную деталь, а дальше пошло-поехало.
Борон искал легендарных Хильдориэн, место, где с первым рассветом пробудились люди. Предания говорили о том, что место это с востока омывается морем. Однако же о внушающих уныние горах, преграждающих путь сразу за Великой Рекой, они не упоминали.
Поразмыслив немного, Борон решил свернуть на юг.
А может, он зря грешил на собственную непонятливость и стариков, пришло ему в голову через какое-то время. Может, всему виной была последняя битва эпохи, та самая, что навсегда изменила облик Арды. Как ушел под воду Белерианд, так и эти земли могли смяться в горный хребет.
В любом случае, Борон не собирался бросать свою затею до тех пор, пока не найдет Оставшихся – или же не поймет, что никаких людей, кроме Трех племен да успевших бежать истерлингов, в Средиземье не осталось.
В детстве он не был странным, этот Борон из дома Хадора. Слушал, как и все, рассказы об эльфийских и людских героях, но больше любил сам схватить лук и часами расстреливать безобидные мишени на засохших деревьях. В нескольких настоящих стычках с орками Борон тоже успел принять участие, а затем случилась Война Гнева, силы Моргота были повержены, и в один прекрасный день адан узнал, что союзникам эльфов дарована новая земля, не знавшая горя, зла и войн.
В тот день Борон впервые задумался о судьбе оставшихся на далеком востоке людей, тех, что побоялись бежать от тирании Господина Тьмы. Мысль эта застряла в голове адана, будоражила и не давала уснуть, заставляла то и дело вскакивать с постели, и только в полдень, пообещав себе, что обязательно найдет этих несчастных, он смог отключиться.
Вот так случилось, что когда соплеменники отправились на запад, Борон пошел на восток. Он пытался насколько это возможно повторить путь, что некогда проделали Три племени, только в обратном направлении. Опасностей хватало, не все слуги Моргота были уничтожены.
Тем временем линия гор резко изогнулась на восток, и вместе с ней сменил направление и Борон, заходя все дальше в пустынные земли. Признаков Хильдориэна, да и каких-либо других поселений, по-прежнему не было
Он уже решил было возвращаться, чтоб пройти по берегу Моря – крюк изрядный, но возможностей пополнять запасы провизии куда больше – когда на пути его обнаружился колодец.
Еще через два дня пути пустыня немного отступила, и почти сразу за этим обнаружились поля и пастбища, а затем – и обитатели этих земель.
Судя по отсутствию укреплений, народ этот не вел войн, при этом жители были бедны, а отношение к чужаку – предельно настороженно.
Никто не пытался пленить адана, но и слушать его не стали без дозволения правителя, так что выбора у Борона не было, кроме как идти к вождю.
Местные хоромы, предназначавшиеся Господину Тьмы, были выстроены на холме, чтобы еще больше возвышаться над остальными постройками. Ближе всего находился дом вождя, меньше в размерах, но все равно основательнее и крупнее, чем жилища простых людей. Сюда Борона и привели.
Интерьер был призван показать богатство и власть хозяина. Стены украшали гобелены эльфийской работы – те дары, что приносил Моргот первым людям, были, конечно же, трофеями. Да и венец вождя был сделан мастерами Перворожденных и уже позднее усовершенствован людьми. Изящные изгибы терялись за крупными рубинами и изумрудами, которые вставили местные умельцы.
Рог вдруг подумал, что так, должно быть, чувствовал себя Берен в Ангбанде – пришедший по своей воле, но совершенно не представлявший, что делать дальше.
Хозяин не предложил гостю присесть, хотя чашу с водой адану принесли.
- Рассказывай, - голос выдал заинтересованность вождя. – Ты пришел с Запада, так? Давно не было вестей оттуда, и даже слуги Господина перестали приходить.
- Я из тех, кто ушел почти три столетия назад, - начал свой рассказ Борон.
- Вот как? А наши легенды говорят, что те беглецы очень быстро нашли смерть. Господин разгневался и лишил их своей опеки, так что те, кто не умер от голода на пути, был съеден чудовищами, что водятся на западе.
- Труден был путь, вождь, но племена выжили, - гость тщательно подбирал слова. – Много лет прошло с тех пор, многое случилось.
И Борон рассказал о том, как встретили люди Финрода Фелагунда, как сражались бок о бок с эльфийскими принцами. Как бессмертный пожертвовал собой ради человека, и как двое вошли в твердыню Моргота и освободили один из волшебных камней. Поведал также Борон о Турине, что победил дракона, и об Эарендиле- мореходе.
Словно завороженный слушал вождь, лишь иногда сжимались его кулаки, и тень пробегала по лицу.
- А мы жили в мире, - наконец произнес он. – Растили детей и пожимали плоды, принесенные землей. Отдавали часть слугам Господина, сам он не посещал нас больше. Но и войн не было, ведь он запретил нам драться друг с другом, а тварям нападать на селения. Мы не воздвигали крепостей, не совершали подвигов, но это и не было нужно. Мы были счастливы. Так что, говоришь, стало с Владыкой?
- Его нет больше в Арде. Войско Запада, ведомое Эонве, уничтожило его. Земля, оскверненная его твердыней, скрылась в пучине, а те чудовища, которым посчастливилось выжить – разбежались.
- Эонве, говоришь? – переспросил вождь, вставая с трона. – Он оказался сильнее Господина или же все решила хитрость?
- Сильнее, - коротко ответил адан, не понимая, к чему этот вопрос.
И на этом их разговор окончился.
А на следующий день вождь объявил, что Господин Тьмы был повержен Господином Света. И тогда жители пошли во двор Дома Господина, и скинули его изображение. Но на алтарь, где приносили ему человеческие жертвы каждую осень и весну, не уничтожили, а вместо этого привязали к нему Борона и во славу Бога-победителя вырезали ему сердце.
Племя это, говорят, еще в третью эпоху жило между Харадом и Кхандом, поклоняясь Эонвэ и дважды в год проливая кровь на его алтаре.

PS. Раз уж тема затронута, а кто что еще знает по части фанфиков на тему юга и востока?

@темы: Вторая Эпоха, Юг, Восток

---

[julia_monday]

Безумие

Я иду вдоль берега моря. Долго, так долго. Почему я не последовал за ним? Почему все еще влачу это жалкое существование? Голос уже охрип. Я зову их. Зову их всех. Отца. Младших братьев. И тебя.

Пришел ты один.

Ты появляешься над волнами, едва касаясь их. Ты смотришь на меня. В твоих глазах - безумие. Таким я видел тебя в тот последний раз - перед шагом в пропасть. Ты манишь меня рукой. Ты отворачиваешься и идешь вперед. Ты знаешь, что я следую за тобой. Что мне еще остается? Вы ждете меня. А я не хочу быть один. Я не могу быть один.

Я делаю шаг. Другой. Волны захлестывают меня с головой.

Но я не буду один.

@темы: Первая Эпоха, Нолдор: Первый дом

---

[julia_monday]

Пламя и мотылек

Последнее, что я помню – крики, вой, лязг стали. Черная палица над головой. И рев огня. Я уходила, как и ты, любимый – в пламени.

Что было потом? Не спрашивайте, ибо есть вещи, которые нельзя описать словами, нельзя представить, а можно только испытать. Невыразимое блаженство. Бесконечная любовь. Истинный свет.

А сейчас я лежу в высокой густой траве. Надо мной – сосновые ветви и высокое голубое небо. Это же…

Я поднимаюсь, оглядываюсь в удивлении. Да, то самое место. Поросший соснами склон совсем недалеко от дома Белемира. Вон там, чуть поодаль, должно быть озеро. Я прикрываю глаза ладонью, на мгновение изумившись, какая она гладкая и мягкая, и, кажется, улавливаю блеск воды. Сердце стучит часто-часто. Я боюсь обернуться, потому что среди сосновых стволов я должна увидеть…

… его золотые волосы окаймляют голову будто сияющий нимб. Рядом с ним еще кто-то с такими же волосами, но он отступает за один из стволов. А мое Ярое Пламя, моя единственная любовь, медленно идет ко мне.

Разлука, горе, обида, всесокрушающий злой огонь – все позади. Мы нашли свой исцеленный Дом.

@темы: Первая Эпоха, Эдайн, Нолдор: Третий дом

---

и снова я

[And why to you this information?]

«Возвращение короля» - рецензия в мемуарах участников событий.

"Запомните: только круглый идиот тащит из захваченной крепости солонину и табак. В свое оправдание могу сказать только то, что мы уже были пьяны." М. Брендискок, "Два хоббита, или до фига и больше"

"Практика показывает, что без порки туземные проводники борзеют." С. Гэмджи, "Телохранитель"

"Если вы хотите, чтобы ваши дети не трогали ваши вещи, прячьте их получше и не стесняйтесь надрать поганцам уши." П. Тук, "Как выжить в Мировой Войне, которая вам нафик не сдалась"

"Убивать таких детей." Г. Белый, "Воспоминания и Размышления"

"Не выставили часовых - не жалуйтесь." Готмог, "Утерянные победы"

"Можно подумать, если бы мы их выставили, что-то бы изменилось." Фарамир Гондорский, "За короля и Гондор"

"Надо было ее связать и в мешок засунуть, а выпустить только в море." Элронд, "Сквозь три эпохи"

"Фигушки, я между прочим ребенка во сне видела!" Арвен, "Любовь зла..."

"А ты уверена, что это ТВОЙ ребенок?" Элронд, "Сквозь три эпохи"

"Ну, уши мои..." Арвен, "Любовь зла..."

"Если ты хочешь, чтобы что-то было сделано, сделай это сам, или припаши какого-нибудь хоббита." Г. Белый, "Воспоминания и размышления"

"Если вы собираетесь поклясться кому-нибудь в верности, позаботьтесь о том, чтобы этот кто-то не оказался параноиком." П. Тук, "Как выжить в Мировой Войне, которая вам нафик не сдалась"

"Вот так оно всегда и бывает - сперва кто-то кому-то поклялся, потом кто-то кому-то помог, и вот ты уже должен собирать своих парней и скакать куда-то трое суток для того, чтобы влезть в драку с неоднозначным исходом." Эомер Роханский, "Записки кавалериста"

"И я еще должен ему его железяку тащить!" Элронд, "Сквозь три эпохи"

"За железяку спасибо, а вот за такие советы я бы кое-кому уши отрезал. Длинные острые уши." Арагорн Элессар, "Как оно все было на самом деле"

"Если честно, то про призраков мне ничего не сказали - давай, говорят, Гимли, ты же гном, под землей как дома." Гимли Глоинович, "На самом деле мы просто друзья"

"Нет, в рюкзак он не прятался." Леголас, "Эльф и гном - это нормально"

"Ну, на самом деле, они ничего ребята оказались, зря их так дедушка Исильдур." Арагорн Элессар, "Как оно все было на самом деле"

"Вот такой шутник был мой папаша, царствие ему небесное." Фарамир Гондорский, "За короля и Гондор"

"Козел он был, а не шутник." Г. Белый, "Воспоминания и Размышления"

"Мне говорили, что у Сигурни Уивер с пауками получалось лучше. Может быть. В конце концов - у нее автомат, а у меня - эльфовская железка." С. Гэмджи, "Телохранитель"

"И ничего я не феминистка!" Эовин Роханско-Гондорская, "Советы благовоспитанным роханским девушкам"

"Потом я часто спрашивал себя: НАФИК Я ТУДА ТАК РВАЛСЯ???" М. Брендискок, "Два хоббита, или до фига и больше"

"Да и я, в общем-то, тоже. С другой стороны - хоть замуж вышла." Эовин Роханско-Гондорская, "Советы благовоспитанным роханским девушкам"

"Сначала все шло просто классно." Готмог, "Утерянные победы"

"Ага, конечно. Как я его мечом в пузо!" П. Тук, "Как выжить в Мировой Войне, которая вам нафик не сдалась"

"Он мне потом четыре года вспоминал: "Слышь, Белый, а здорово я тебя тогда подстраховал?"", Г. Белый, "Воспоминания и размышления"

"Ну так подстраховал же." П. Тук, "Как выжить в Мировой Войне, которая вам нафик не сдалась"

"Между прочим, город мы взяли!" Готмог, "Утерянные победы"

"Во-первых, не до конца, во-вторых - у вас было превосходство в живой силе и технике плюс господство в воздухе, а в-третьих, мы в конце концов на развалинах Барад-Дура расписались!" Г. Белый, "Воспоминания и размышления"

"Меня часто спрашивают - как это ты ухитряешься все время являться в последний момент?" Эомер Роханский, "Записки кавалериста"

"Но последняя шутка моего папаши - это просто улет был." Фарамир Гондорский, "За короля и Гондор"

"Вот потому и последняя, что улет." Г. Белый, "Воспоминания и Размышления"

"И вообще, он меня достал!" Г. Белый, "Воспоминания и Размышления"

"Ну, мне ребята из Цитадели показали, как тельняшку рвать, я уже приготовился, и тут как затрубит!" П. Тук, "Как выжить в Мировой Войне, которая вам нафик не сдалась"

"Я всегда подозревал, что простота диспозиций моего дядюшки проистекает, главным образом, из нежелания напрягать мозги." Эомер Роханский, "Записки кавалериста"

О чем я думал в тот момент? Не обоссаться бы." М. Брендискок, "Два хоббита, или до фига и больше"

"Я, кстати, тоже." Эовин Роханско-Гондорская, "Советы благовоспитанным роханским девушкам"

"Я сто раз орал: бить по коням! И, кстати, тогда был сильный мороз и распутица." Готмог, "Утерянные победы"

"Угу, мороз. Летом." Г. Белый, "Воспоминания и Размышления"

"Мамой кланус, просто свой олыфант мымо ехал!" Абу Али Вит Аман, "Верные союзничекому долгу - 501 батальон харадримских олифантов в Северной камании"

"Нет, конечно, приказ был бредовый, но, надо признать, сам я тогда и такого бы не отдал, потому что застремался насмерть." Эомер Роханский, "Записки кавалериста"

"И тут она мне орет: держи руль!" М. Брендискок, "Два хоббита, или до фига и больше"

"Не руль, а поводья. Как был пешеход неграмотный, так и остался." Эовин Роханско-Гондорская, "Советы благовоспитанным роханским девушкам"

"Ну, извини. Кстати, все время хотел тебя спросить, что такое ...!?" М. Брендискок, "Два хоббита, или до фига и больше"

"Я таких выражений не знаю и вообще я была в состоянии аффекта." Эовин Роханско-Гондорская, "Советы благовоспитанным роханским девушкам"

"А тут он капьё кыдай, лука сытырылай! Слонык савсэм нэрвный стал." Абу Али Вит Аман, "Верные союзничекому долгу - 501 батальон харадримских олифантов в Северной камании"

"Вылезаю я из-под олифанта - оба-на, чья-то задница железная..." М. Брендискок, "Два хоббита, или до фига и больше"

"Если вы столкнулись с бронированным по самое не могу дурновоспитанным маньяком - не отчаивайтесь. Наверняка ему было какое-нибудь идиотское предсказание." Эовин Роханско-Гондорская, "Советы благовоспитанным роханским девушкам"

"Не, ну а чё он на нашу Эовин?" М. Брендискок, "Два хоббита, или до фига и больше"

"И тут я ему ка-а-ак..." Эовин Роханско-Гондорская, "Советы благовоспитанным роханским девушкам"

"А дядю все равно жалко." Эовин Роханско-Гондорская, "Советы благовоспитанным роханским девушкам"

"Я просто раньше в морской пехоте служил..." Арагорн Элессар, "Как оно все было на самом деле"

"Никогда не меряйтесь с гномом фрагами - эти коротышки постоянно жульничают." Леголас, "Эльф и гном - это нормально"

"Почему жульничаем? Один олифант - один фраг." Гимли Глоинович, "На самом деле мы просто друзья"

"Ну, знаешь ли, там еще и экипаж был!" Леголас, "Эльф и гном - это нормально"

"Господи, как они меня задолбали." Арагорн Элессар, "Как оно все было на самом деле"

"Кстати, а что такое: "теллер-мина"?" Леголас, "Эльф и гном - это нормально"

"Нет пульса у него не было. А что, не нужно было через куртку щупать?" С. Гэмджи, "Телохранитель"

"Я ему говорю: "Ты чё, обкурился?" А он мне: "Не трынди, я - король, идём на Мордор."" Г. Белый, "Воспоминания и Размышления"

"И тут этот старый козёл говорит: "А пошли на Мордор, Саурона отвлекать." Я ему говорю: "Белый, тебя что, в голову ранили?" А он уперся: "На Мордор, на Мордор!" Арагорн Элессар, "Как оно все было на самом деле"

"Блин, хоть бы дороги нормальны проложили, что ли." С. Гэмджи, "Телохранитель"

"Тут Арагорн как закричит: выходи, мол, махаться будем. А ему и говорят: "Ну, мужик, никто тебя за язык не тянул."" П. Тук, "Как выжить в Мировой Войне, которая вам нафик не сдалась"

"Я не имел в виду понимать меня буквально!" Арагорн Элессар, "Как оно все было на самом деле"

"И тут у господина Фродо начинается приход и он снимает с себя зеленых крокодильчиков, а эти сволочи жутко кусачие." С. Гэмджи, "Телохранитель"

"Смотрю я - ребята на воспламенительные речи не ведутся. Пришлось слезть с коня." Арагорн Элессар, "Как оно все было на самом деле"

"А зачем в атаку-то побежал???" Г. Белый, "Воспоминания и Размышления"

"Если не в атаку - то побежал бы в обратную сторону. Да и ты, кстати, тоже." Арагорн Элессар, "Как оно все было на самом деле"

"Силен король! Интересно, а если на него олифант наступит - это ему тоже без последствий???" Леголас, "Эльф и гном - это нормально"

"Не, главное сидим с ребятами на скале, кушаем барашка, вдруг трах-бах, Мордор, внизу братва месится, а в лоб эскадрилья назгулов! Белый, сволочь, доиграешься ты своими телепортациями!" Гвиахир, "В военном небе Средиземья"

"Вообще, я считаю, что туземных проводников надо убивать в колыбели." С. Гэмджи, "Телохранитель"

"Но тут кольцо овладело господином Фродо. Не в этом смысле, конечно." С. Гэмджи, "Телохранитель"

"Захожу я ему, значит, в хвост." Гвиахир, "В военном небе Средиземья"

"Хотя, если честно, иногда проводники бывают полезны." С. Гэмджи, "Телохранитель"

"И тут - бабах, и как-то все сразу кончилось. А Белый гворит - пошли мол на развалинах расписываться. Я говорю: а зачем, а он говорит - традиция." Арагорн Элессар, "Как оно все было на самом деле"

"Не, коронацию я сам придумал. По-моему - ничего получилось?" Г. Белый, "Воспоминания и Размышления"

"Садист." Арагорн Элессар, "Как оно все было на самом деле"

"Да ладно, нормально все прошло. Но как ты ее, а?" Г. Белый, "Воспоминания и Размышления"

"Господи, наконец-то они свалили!" С. Гэмджи, "Телохранитель"

---

моя небольшая коллекция анекдотов, наскребённая по просторам интернета

[And why to you this information?]

развеем грусть-тоску!

Встретили как-то в Лесном Углу эльфы кого-то мохнатого, а на руке -
по Кольцу на каждом пальце. Спрашивают:
- Ты ли хоббит Фродо Бэггинс ?
- Нет, - отвечает кто-то, - Я Олимпийский Мишка.
*
Гэндальф в Летописном Чертоге разжигает трубку:
- Наур анн адриат аммин! Наур... вот блин, Балрога вызвал...
*
- Вот, Сэм, - говорил Фродо, выбираясь из Мертветских болот, - страшная
битва была здесь, и многие герои лежат на дне...
Следом выбирается Горлум, что-то второпях дожевывая:
- Ничего-сс там нет, одни змейссы да пиявссы оссталиссь...
*
- Ты с-скверный! - прокричал на вершине Ородруина Горлум Фродо и погрозил ему пальцем...
*
- Вкус-сненькая рыбка-сс, - сипел Горлум, забираясь в воду.
- Жирненький Смеагорл, - подумали пираньи...
*
Вопль из Мордора:
- Выше знамя мордорского оркизма-назгулизма! Уже нынешнее поколение
будет жить при назгулизме!
*
Приполз израненный Углук на опушку Фангорна, видит - старик стоит, в плаще и с посохом. Углук хрипит:
- Хозя-аин! Воды-ы...
...Гэндальф отер Яррист от крови и пробормотал:
- Опять не получилось. Ладно, спишем на Сарумана...
*
Сколько ни бился Гэндальф, Врата Мории оставались закрытыми. Подошел тут сзади Гимли и сказал:
- Да открывайтесь вы, #&=?"$ вашу через #/%"!@ напополам в трижды #[@&% мать! И Врата, конечно же, открылись. Вот что значит правильно подобрать заклинание!
*
Пришел Келеборн домой, а двери заперты... Он постучал:
- Галадриэль, открой, это я.
Никакой реакции. Тогда он постучал сильнее:
- Эй, жена, ты че, спишь, в натуре?
Снова без ответа. Тогда он замолотил ногами... Наверху открылось окно и заспанный Гимли посоветовал:
- Дурак, ты рогами постучи...
*
- Рассвет вас застанет и камнем всяк станет! - произнес Гэндальф.
Его заклинание сработало как нельзя лучше - рассвет застал на поляне три валуна, тринадцать камней поменьше и один ма-аленький булыжник...
*
У гномов была традиция - в бою носить устрашающие врага маски. Одевали, кто во что горазд - одни драконью морду малевали, другие - пьяную Арагорновскую рожу... И лишь Гимли, сын Глоина, носил простой шлем даже без забрала.
*
- Это мой друг Гимли, сын Глоина, - представил Леголас гнома Фангорну.
Тот нахмурился, а Леголас продолжил:
- А секира у него не для деревьев. Он ею оркам головы рубит.
- Правда? - сурово спросил гнома Фангорн.
- Правда, - подтвердил Гимли, - я деревья бензопилою...
*
Четвертая Эпоха. Приплыли гномы в Валинор и стали располагаться, как у себя дома. Туннелей в Менельтарме нарыли... Прислал к ним Манве Вестника, тот и спрашивает - кто, мол, вас сюда пустил?
- Гимли, сын Глоина. Он Галадриэль повидать желает - любовь, знаете, все преграды преодолевает, что ему ваша Стена...
- А вы какого приперлись?
- Ну как, не оставлять же родственника одного!
*
Однажды у вывески над вратами Мории "Гномье царство" отвалилась руна "Н". С тех пор нет гномам покоя - лезут к ним всякие...
*
Когда Гимли попpосил у Галадpиэль пpядь ее волос,Владычица возблагодаpила Валаpов за то, что остальные уже получили свои подаpки.
*
Битва в Хeльмовом ущелье.В самый pазгаp сpажения встpечаются Гимли и Леголас... Гимли:
- Леголас, сколько у тебя фpагов?
*
Один древний гномий царь продул однажды все свои богатства эсгаротцам в "очко". Пришлось бедняге с семьей перебираться жить в горные пещеры. И в назидание потомкам написал он над входом "Эребор". Никто так и не понял, а у него просто не хватило краски на заглавную букву "П" ...
*
Проснулись эльфы, и увидели звезды ибо лежали на спине, и полюбили звезды и ночь.
Проснулись люди, и увидели восходящее солнце ибо лежали на боку, и полюбили солнце и день.
Проснулись гномы, и не увидели ничего, ибо лежали носом в землю, и подумали : зачем же надо было вчера так напиваться?
*
Вернувшись с вылазки к вратам Хорнбурга, разгоряченный Арагорн спросил Гимли:
- А ты где был, борода?
- А я в сторонке стоял,- пояснил гном,- а то ты так Андрилом размахался - половину своих положил...
*
- Если суждено мне основать династию, то назовусь-ка я, пожалуй, Телконтаром,- сказал Арагорн.- По-эльфийски звучит красиво, а означает - бомж.
*
- Прости, что говорю тебе "ты", - объяснял Бродяжник Фродо в трактире Лавра Наркисса,- но я пьян и подозреваю, что вас все-таки один хоббит.
*
Фарамир склонил голову, протягивая жезл Арагорну:
- Сим слагает свои обязанности последний Наместник Гондора...
Арагорн вернул Фарамиру жезл:
- Нет! Будешь ты и и дальше Наместником!
И ответил Фарамир, Наместник Гондора:
- Вот и отлично. Эй, стража! Посадите-ка этого человека в тюрьму - за бродяжничество. Прости, Государь, дружба дружбой, а служба службой...
*
В Палатах Врачевания спрашивает Арагорн Главного Целителя:
- Есть ли у вас целема? И учтите, мне не важно, где ее называют ацэлас, а где - марихуана...
*
Только у Торекского камня Арагорн вспомнил, что старинное витиеватое роханское пожелание "А не пойти ли тебе Стезей Мертвецов" означает "Чтоб ты сдох!".
*
Hочевка на Амон Cул. К Фpодо подкpадывается назгул. Фpодо: - А Элбеpет Гилтониэль! А Элбеpет Гилтониэль! Hазгул: - Эх, стаp я стал, ничего уже не слышу...
*
Hа гондоpском складе металлоизделий. Один кладовщик дpугому:
- Cлушай, что это у нас все вpемя латунные шайбы кто-то тыpит?
- А, не обpащай внимания, это Cауpон. Cвихнулся, бедняга, после pазвоплощения...
*
Двоpец Элpонда в Ривенделле. Hаpод сидит у камина. Hеожиданно на кpыше слышатся шаги, кашель, pугань, затем, ко всеобщему изумлению, в камин падает Кольцо. Гэндальф:
- Hе обpащайте внимания. Это Фpодо тpениpуется...
*
Hа Cовете у Элpонда. Гэндальф:
- А сейчас я пpедставлю Cовету главное докакзательство того, что это именно то самое Кольцо! (надевает Кольцо на палец)
ЭШ HАЗГ ДУРБАТУЛУК, ЭШ HАЗГ ГИМБАТУЛ...
*
Отстав от жизни за вpемя битвы с Балpогом, Гэндальф был весьма озадачен слухами о том, что Чеpный Властелин сильно уменьшился в pосте, а ноги его обpосли густой шеpстью.
*
Идет Гэндальф по лесу, а навстpечу ему - хоббит, гном, оpк и Горлум.
- Вы кто? - спpашивает Гэндальф.
- Мы хоббиты!
- Как это?!!
- Из pазных пеpеводов!
*
Гэндальф (вылезая из Башни Даpина на веpшине Зиpакзигиль):
- Hу и шуточки у этого Леголаса! Иду я по узкому мосту, а он сзади "БАЛРОГ!!!"

@музыка: макаревич "не стоит прогибаться под изменчивый мир"

@темы: Стеб или глум

---

[julia_monday]

Потомки

Двое сидят в полутемной комнате друг напротив друга. Будь здесь свидетель той знаменитой ссоры, с которой все началось, он бы изумился - внуки походили на своих праотцев будто две капли воды. Только меч теперь на поясе у другого брата.

- Ты предупреждал меня, владыка, я помню это. Слишком хорошо помню, - собеседник с волосами черными как вороново крыло, горько усмехается.

- Я не обвиняю тебя ни в чем, - золотые нити поблескивают в темных косах второго.

- Тяжело жить тенью прославленного деда, - говорит первый.

- Я знаю это, - кивает второй.

- Он... он говорил, что я сравняюсь с самим Феанором! И даже превзойду его! "Сильмариллы - лишь хранилища Предвечного Света. Говорят, что в них заключены судьбы Арды - но никто не ведает, что это значит. Сильмариллы были для своих владельцев красивыми побрякушками, которыми они хвастали перед остальными. А я предлагаю тебе сделать такие вещи, что смогут приносить реальную пользу. И у тебя будет реальная власть. Власть, чтобы исцелить и украсить Средиземье и сделать его подобным Валинору. Валар снова предоставили Сирые Земли своей судьбе. Наше дело - позаботиться о них".

Второй эльф молчит.

- Ты не мастер! Тебе не понять этого! - с вызовом говорит первый. Потом снова сникает.

- Он был моим другом. Разве не друг - тот, кто открывает тебе тайны мастерства и делится ими, ничего не требуя взамен? Только теперь я понял, что ему было нужно... Власть, власть, власть! Он слишком много говорил о ней. Слишком много - для посланца Валар, которым власть безразлична сама по себе.

Его собеседник кивает.

- Теперь я вся понял. Он сыграл на моем тщеславии так же, как его господин сыграл на гордости и горе моего деда. Но он все же ошибся! В одном я никогда не походил на Феанора - я могу расстаться с творениями своих рук. Возьми их и сохрани. Нельзя, чтобы цепь замкнулась.

Синий ветер и красный огонь переходят из ладони в ладонь.

@темы: Вторая Эпоха, Нолдор: Второй дом, Нолдор: Первый дом

---

[julia_monday]

Встреча

- Не трудись хвастать своими подвигами, сын Индис! На гобеленах Вайрэ я видел твою скачку и схватку с Моринготто. Да, ты сделал то, что не удалось мне - стал королем всех нолдор и ранил Врага. Я думал, что избавился от тебя, когда сжег корабли, но даже в Чертогах Мандоса от тебя не скрыться!

- Я дал слово. Не только ты умеешь держать клятвы, сын Мириэли.

- Дал слово! Не скажешь ли ты, что добровольно последовал за мной в Чертоги Мандоса? Ведь я никогда не стремился умереть, и желание смерти мне непонятно.

- Я шел за тобой. А твоя дорога могла привести лишь сюда - и потому я здесь.

@темы: Первая Эпоха, Нолдор: Второй дом, Нолдор: Первый дом